— Кто вы? — с трудом сдерживая дрожь в голосе рискнула наконец я. — Что вам нужно?

В ответ тишина, но бедра всё так же касается колено сидящего рядом.

— Мне плохо, я задыхаюсь!

В ответ опять молчание, потом шевеление — я сжалась, ожидая удара или нового щелчка предохранителя, но вместо этого с головы пополз мешок.

Зажмурилась на пару мгновений, ослеплённая светом, и повернулась к похитителю. И глупо вздрогнула от неожиданности — на меня с вечной своей непробиваемостью взирал Гордеев!

И я не успела опомниться, как бросилась ему на шею. Он нечленораздельно хмыкнул и застыл с разведёнными руками, словно не желая даже просто приобнять в ответ. Даже из вежливости.

Ну и плевать! Потому что для меня самой не было сейчас в целом мире человека, которому я была бы рада больше, чем ему! И хотя этот большой и бритый генератор проблем однозначно не заслуживал моих нежностей — именно с ним я мгновенно почувствовала себя гораздо защищённее, чем во всей своей прошлой жизни вместе взятой. И это просто чудо, что именно он…

Замерла, потому что наконец дошло.

— Ты? — Дернулась, отстраняясь, но вот теперь-то его руки сомкнулись вокруг меня железными кольцами. — Так это ты?! Ах ты… — Отчаянно затрепыхалась, но высвободиться так и не смогла. — Гад! Скотина, пусти! — И за неимением лучшего от души укусила его за подбородок.

Его хватка на мгновенье ослабла, я вырвалась и замолотила кулаками. Он перехватил руки, но я изловчилась и ударила его коленом в живот. И тут же оказалась завалена на спину и придавлена к сиденью так, что теперь не то, что брыкаться — даже вдохнуть нормально не получалось.

— Пусти… — зашипела ему в лицо, безуспешно пытаясь боднуть. — Пусти, сказала! Быстро!

— А то что?

Спокойный как удав. Мне же впору хоть реви от ярости и позора: лежу под ним с разведёнными коленями, сверкаю оголившейся сиськой в съехавшем вырезе топа и задыхаюсь от злого бессилия.

— Убью тебя, гад!

— Как?

Просверлили друг друга взглядами… И я отвернулась, покорно обмякла под ним.

— Пусти. Пожалуйста. — В горле першило от злых слёз, но упираться дальше было бесполезно: он гораздо сильнее — это раз, и мне слишком неловко от такой близости — два.

— Давай только без финтов больше, — как ни в чём не бывало кивнул он и поднялся.

Отползла от него на другой край сиденья, оправила одежду.

— Извини если вдруг больно сделал, — не глядя на меня, обронил он. — Не хотел.

— А типа, если больно не было, то всё остальное норм?

— Сама виновата.

— Чего-о-о?

Он повернулся ко мне. И опять эта изучающая задумчивость во взгляде, как тогда в клубе. Как будто мыслями он и здесь, и не здесь одновременно.

— Ну ты же не будешь отрицать, что слежка была, но ты так и не позвонила?

Я промолчала, он пожал плечами:

— Ну и какие теперь претензии? Я всего лишь показал, как это на самом деле легко — похитить средь бела дня, на глазах сотен свидетелей. Про твои дачные кушеря[1] вообще молчу. Просто рай для серийников[2] всех мастей.

— Раньше, когда подставлял, думать надо было, — огрызнулась я. — И я, конечно, не крутой и очень умный дяденька с пистолетом, но готова поспорить, что лучшая безопасность для меня — это если ты просто исчезнешь из моей жизни.

— Много ты понимаешь в безопасности, — усмехнулся он.

— Ну объясните тогда, — надулась я. — Для особо непонятливых.

— Объясняю: чем больше ты знаешь, тем хуже для тебя же. Всё. Твой алгоритм предельно прост: появилась проблема — звонишь. Остальное — не твоего ума дело.

Я прикусила губу. Значит, как стояком своим в меня упираться, или зажимать в недвусмысленной позе — это нормально, а как остальное — так не твоего ума дело? Фыркнула: