— Не знаю, — разводит она руки в стороны. — Может, было чуть лучше…

— Эдик скоро приедет. Пока ждем, что можем сделать?

— Давай для начала ее разденем.

Быстро стаскиваем одежду, оставляя ребенка в колготках и маечке. Марина приносит плед и накрывает ее до пояса. Затем на лоб опускает холодный компресс. Ждем.

— Есть кто живой? Где мой пациент? — раздается голос Эдика из коридора. Подрываюсь и иду ему на встречу. Распахиваю дверь, он едва не врезается в меня.

— Иди давай сюда.

— Кто это у нас? — Эдик расплывается в улыбке, увидев девочку.

— Дочь, — хмуро сообщаю ему, подталкивая ближе к дивану.

— Не знал, что у тебя есть дети.

— Я тоже, — бормочу себе под нос.

Он сразу включается в работу, надевает перчатки и достает все необходимое из небольшого рюкзака.

— Мне нужно больше света.

Марина торопливо щелкает выключателем и загорается основной, яркий свет. Все зажмуриваются, лишь Эдик никак не реагирует. Действуя быстро, меряет температуру и прощупывает лимфоузлы.

— Как тебя зовут? — Он мягко улыбается, пытаясь найти контакт с ребенком.

— Анна Иванна, — хмурится девочка, с подозрением посматривая на него.

— Ну что, Анна Иванна, давай посмотрим, что с тобой? Открой ротик, — достает деревянную палочку и фонарик.

— А уколов не будет? — уточняет она и предупреждающе сводит брови.

— Не будет. — Эдик смеется и прижимает руку к своему сердцу. — Клянусь старой черепахой и всеми ее родственниками.

Девочка удовлетворенно кивает, видимо, поверив ему, и открывает ротик, послушно позволяя себя осмотреть.

— Ну что там? — Молчание Эдика вымораживает. Скажи ты, что с ребенком, и осматривай дальше.

— Ничего критичного. — Он поворачивается ко мне и поправляет толстые очки на носу. — Всего лишь фарингит.

— Одно слово уже звучит критично, — выдыхаю я и качаю головой, не имея ни малейшего представления, что со всем этим делать.

— Лечиться будем?

— Я не люблю лечиться, — ворчит Нюся и исподлобья посматривает на меня.

— А болеть любишь? — говорю первое, что приходит в голову.

— Нет… — хмурится она еще больше, но потом обреченно вздыхает. — Плидется лечиться.

— Вот и умничка. — Эдик расплывается в улыбке и набирает какой-то сироп в шприц без иглы. — Давай-ка выпьем вот это от температуры. А потом я твоему папе напишу, что делать дальше. Ты выполняй все, что он скажет, а через три дня я приеду и проверю, как дела. Хорошо?

— А ты не обманешь? — хитренько прищуривается она, становясь похожей на лису.

— Ни за что, — клятвенно обещает Эдик и вливает ей в рот лекарство из шприца.

Нюся с довольной улыбкой укладывается на подушку. Эдик достает блокнот и что-то быстро пишет, а я странно нервничаю.

— Вот. Ингаляции обязательно. Пока давайте без антибов попробуем, но если темпа будет держаться, придется добавить.

Протягивает лист бумаги мне, но Марина перехватывает его и убирает в сумочку.

— Так, я в аптеку, потом все объясню, — говорит она, на ходу одеваясь. — А ты дождись курьера с ужином.

Растерянно киваю и поворачиваюсь к Эдику.

— Я тоже пойду. Выздоравливай, Анна Иванна.

— Пойдем провожу.

Доходим до двери вдвоем.

— Ну и что это за ерунда? Точно не опасно? — уточняю на всякий случай, ибо совсем ничего не понимаю.

— Опасно, глотка отекает, и воздух не проходит внутрь, — со знанием дела говорит Эдик, и не верить его знаниям у меня нет причин. — Я там все написал. Главное, следить за состоянием и в случае приступа сразу делать ингаляцию. Она снимет отек.

— Спасибо, — жму его руку и отдаю денег за срочный вызов.

— Да не за что. Обращайся.

Он уходит, и мы остаемся с Нюсей вдвоем. Прикрываю дверь и возвращаюсь к ней. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку.