С Иринкой у Елены не было особых проблем: она была крепким здоровым ребенком, пожалуй, единственная в группе детсада и в школьном классе, кто крайне редко болела. В самые свирепые эпидемии гриппа Иринка оставалась здоровой в отличие от сверстников. Да и Елена с Игорем почти не болели простудой. «Вирусы от нас отскакивают», – шутила Елена. Детство Иринки пришлось на то время, когда в обществе появилось веяние о страшном вреде прививок. Молодые мамочки, начитавшись статей в интернете, наслушавшись мнений друзей-знакомых, повально отказывались делать прививки детям от серьезных болезней. Их не смущало, что самим-то им в детстве были сделаны прививки, и они прекрасно себя чувствуют. Елена была как раз из числа противников – она отказалась от прививок Иринке. Девочка росла здоровым ребенком, а прививки могли только навредить – так рассуждала Елена. Иринке шел десятый год, она училась в третьем классе, когда стали появляться сообщения о вспышках кори. Может быть потому, что не все дети были привиты, но болезнь стала быстро распространяться – вот уже и в их городе закрыли несколько школ на карантин. Елена сначала даже не вспомнила, что у Иринки нет прививки от кори, а когда вспомнила, подумала: «Ничего, она у нас крепенькая, обойдется». Но не обошлось. В один из дней Иринка пришла из школы вялая, отказалась обедать, Елена уложила ее в постель. К ночи у нее поднялась высокая температура, Иринка жаловалась на головную боль и не разрешала включать свет. Елена вызвала «скорую». Иринку забрали в больницу. На следующий день, после ночи без сна, Елена с Игорем с утра ожидали врача у ординаторской. Врач был явно обеспокоен состоянием ребенка: у девочки диагностировали корь, и болезнь развивалась крайне остро – Иринку перевели в реанимацию. Елена и Игорь весь день провели в больнице, они сидели в вестибюле молча, каждый замкнувшись в своих мыслях и терзаниях. К вечеру ничего утешительного врач им не сказал. На ночь пришлось уйти домой. На следующий день, утром, как только пришли, поспешили к врачам. Их не обрадовали. Состояние дочки ухудшилось – у нее развилась пневмония.

Иринка умерла ночью на пятый день болезни. Елене и Игорю тогда уже разрешали оставаться в больнице на ночь, и они сидели в коридоре – и он, и она, находясь в состоянии отрешенности и потери связи с реальным миром. К ним вышел врач и сказал, что организм их дочери хоть и крепкий, но с болезнью не справился…

После похорон Иринки с Еленой случилось тяжелое нервное расстройство, она долго лечилась и в больницах и дома. С работы пришлось уйти. Игорь заботился о супруге: возил по врачам, готовил еду и, как ребенка, кормил. Забота о Елене отвлекала Игоря от переживаний, позволила легче справиться с болью от потери единственного ребенка. С Еленой было тяжелее. Она замкнулась в себе, ни с кем не разговаривала и, казалось, не замечала ничего вокруг. Она думала о своей покойной дочери и казнила-казнила себя. Она казнила себя за не сделанную ей в детстве прививку. Но больше всего она казнила себя за то, что продала свои яйцеклетки. Ей казалось, что именно за это она наказана.

С самой первой минуты, когда Елена узнала, что оплодотворение ее яйцеклетки произошло, и что через девять месяцев на свет появится девочка, она не переставала думать о ней – о своей младшей дочери. Глядя на Иринку, она представляла вторую свою девочку: быть может, она похожа на Иринку и у нее такие же большие голубые глаза, вздернутый носик и светлые кудри. Да, наверно так оно и есть. И Елена представляла, как будут любить и лелеять ее. Конечно, она будет жить в богатой семье, не то, что они с Иринкой. Поначалу Елена, как ей казалось, думала о дочке без особого волнения и надеялась, что со временем успокоится и станет реже думать о ней. Но она не переставала думать, теперь на нее стала накатывать тоска и чем дальше – тем больше. Только постоянные заботы об Иринке отвлекали ее от тяжелых мыслей. Но ночами ей некуда было деться – тоска нападала такая, что хотелось кричать. Стараясь не разбудить Игоря, она вставала, шла в ванную и рыдала: «Доченька моя, прости меня, прости, что тебя бросила, кровиночка моя…» – шептала она сквозь слезы.