Я ни секунды не раздумываю, кому позвонить. Потому что единственный номер, который помню наизусть – Андрея Мигачева, своего собрата по сценарному клубу «Диктатура», и этот номер не менялся у него со времен ВГИКа…

Набираю номер. Ура! Идут гудки! Ура! Андрей снимает трубку! Я полушепотом рассказываю о своей безумной ситуации. Стараюсь максимально точно описать, где именно сейчас нахожусь. И несмотря на внезапность и абсурдность услышанного, Андрей с полуслова включается в разговор. Спокойным уверенным голосом говорит, чтобы я не волновалась. Что мы еще над всем этим посмеемся – сегодня же, после того как меня отпустят. А сейчас он пришлет ко мне друга, адвоката, который во всем разберется…

– И без адвоката ничего не говори. Ни слова! Слышишь – ни слова! – это финальная инструкция Андрея.

Я отключаюсь, засовываю телефон в карман леггинсов TopShop. И под длинным объемным свитером даже не видно, что у меня вообще есть карманы. Споласкиваю лицо и смотрюсь в зеркало. И не узнаю себя – какое-то чужое осунувшееся лицо! Глаза провалились, болезненно блестят… Я вспоминаю, что уже почти 12 часов подряд я ничего не ела и не пила. Вдруг соображаю, что еще немного и в организме что-то надорвется! От обезвоживания как минимум. Ведь до этого момента я никогда в жизни не жила без какого-либо питья так долго. Просто не доводилось! В этом смысле я, как и все современные городские жители, была очень избалована. Ведь здесь, в мегаполисе, всегда имеется под рукой еда и вода. Утолить голод или жажду можно где угодно: в кафешке, в магазине, хоть у входа в метро… А тут 12 часов «всухую», на одном адреналине. Невероятно! И я заставляю себя сделать несколько глотков воды прямо из-под крана…

А в дверь уже стучат… Я выхожу – приободренная, с уверенностью, что скоро все закончится. Осталось только дождаться адвоката…

И вот я снова перед Ливановым и в его кабинете. Он сообщает, что подошел адвокат и «сейчас начнется мой допрос». Начнется допрос? А все эти 12 часов – что это тогда было? И еще думаю – как же здорово, что мой адвокат пришел так быстро: ведь с момента разговора с Андреем прошло минут пятнадцать, не больше! В кабинет входит высокий импозантный мужчина лет сорока, в дорогом костюме. Ливанов говорит, что это адвокат Верховцев и он будет представлять мои интересы.

Адвокат предлагает переговорить пару минут со мной наедине. Ливанов выходит. Я уверена, что это и есть мой «дружеский» адвокат, но на всякий случай спрашиваю: «Вы же от Андрея?» И к моему изумлению он отвечает: «Нет… Какого Андрея?»

Что? Кто этот тип? Откуда он взялся? Верховцев объясняет, что его попросил приехать следователь, и что он как раз был свободен, и поэтому он тут, чтобы мне помочь.

Потом я уже не раз слышала описание аналогичных ситуаций, как после ареста человеку предлагается адвокат. Предлагается следствием. И потому что он положен по закону, иначе ни одно следственное действие не будет считаться допустимым. Но еще и потому, что такой «дежурный» адвокат, подскакивающий по звонку следователя, как правило, «подсадной». То есть под личиной защитника он, по сути, выступает в роли того же следователя. Вытягивая под маской участия ту информацию, которую следствие будет использовать при обвинении. Прося и вразумляя сделать так, как нужно следствию: «…Вариант один – признай, подпиши, получишь по минимуму…» И очень многие свежеарестованные – напуганные, измотанные – поддаются на такие уговоры и подписывают все, что просит следователь. В этом, по сути, и состоит работа по сбору доказательств со стороны обвинения. Любым способом получить признание вины человека. И происходит это при участии такого «прикормленного» адвоката…