– Ты приходил ко мне и раньше? – пробормотала она. – В школу?

– Нет. Я не могу покидать особняк.

– Но как же лес? – Лорейн чувствовала себя наивным ребенком, засыпающим авторитетного взрослого бесчисленными вопросами об устройстве мира. В каком-то смысле, это было правдой. Создание, отчего-то настроенное к ней лояльно, было связующей нитью между Лорейн и миром отца, миром его сказок, преданий и суеверий.

– Вам крупно повезло, моя госпожа, ведь вы были предельно близки к границе, которую мне нельзя пересекать. За ней я не смог бы вам помочь…

– Ладно, – перебила она, входя в азарт, – но почему ты не можешь выходить за эту границу? Это как-то связано с моим отцом? Кем было то существо? Откуда оно здесь взялось? Что с ним случилось потом? Куда делось его тело? Полиция ничего не нашла…

Лорейн показалось, что монстр смеется, но она по-прежнему не была уверена, что слышит его голос по-настоящему, а не у себя в голове, оттого она могла ошибаться. Ей и самой в пору было смеяться над ситуацией – вот она сидит и среди ночи беззаботно, почти по-приятельски болтает с воплощением своих детских кошмаров. И ничуть его не боится. Ведь, благодаря недавнему горькому опыту, Лорейн поняла, что красноглазый – вовсе не тот, кого ей стоит опасаться. Есть другие. И даже не имея отцовских познаний обо всех этих невероятных вещах, девочка ощущала огромную разницу между двумя монстрами. Тот, кто убил Тайлера, был хищным зверем – им двигал лишь голод, вперед его вел слепой поводок инстинктов. У твари не было сознания в привычном понимании. А ее красноглазый друг имел нечто общее с человеком. Как минимум, он мог разговаривать и не торопился вонзить свои клыки в глотку Лорейн. На поляне она видела их демонстрацию, не менее жутких, чем у его соперника, так что была осведомлена о такой возможности, если ему вдруг надоест вести с ней светские беседы.

– Не все сразу, – осадил Лорейн монстр. – Вам слишком многое предстоит узнать, так что осваивать материал придется постепенно. Отрадно, что вы готовы приступить к обучению.

– К обучению? – оторопело повторила она.

– Да, моя леди. Вы унаследовали не только этот дом и свой амулет, но и обязанности, которые выполняли ваши предки, – важно пояснил красноглазый. – Все они, начиная с Абрахама Ван Хельсинга, были охотниками, хранителями мира людей от таких как… я, – закончил он не без удовольствия.

Лорейн аж на месте подпрыгнула от возбуждения. Она и думать забыла о своей печальной участи, сразу обратившись в слух. Ведь она слышала про Ван Хельсинга – краем уха от девочек в пансионате, жарко обсуждавших недавно прочитанный роман. Тогда она считала все это пусть интересным, но художественным вымыслом. Ей и в голову не могло прийти, что все это имеет отношение к ней. Выходит, если Ван Хельсинг был ее далеким предком, то существо, томившееся в подвале их дома, должно было быть никем иным, как…

– Так ты Дракула? – озвучила Лорейн свои догадки.

Монстр фыркнул совсем по-людски.

– Не хочется вас разочаровывать, моя госпожа, но нет, – сказал он почти обиженно. – Первые охотники давно уничтожили его, не без помощи моих собратьев. Некоторые из нас были не меньше заинтересованы в мирном сосуществовании, чем люди, а то и больше.

– Тогда кто же ты?

– Часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо? – откликнулся ночной гость, и Лорейн снова померещилась насмешка в его загадочных словах. – Не имеет значения. Вы можете звать меня Эйден.

– Странное имя, – хмыкнула Лорейн, – но ты тоже вампир? Или это называется как-то еще? И ты пьешь кровь? Где ты находишь жертв, если не можешь покидать особняк? Почему ты помогаешь охотникам, если они, выходят, твои враги? Сколько тебе лет? Ты боишься солнца? Ты отражаешься в зеркалах? А что насчет чеснока, осины, серебра? Ты…