Я лишилась своего хребта, потеряла цель, переломалась не столько физически, сколько морально.

Единственное, что осталось от прошлой жизни, где передо мной был открыт целый мир возможностей, это квартира, из окна спальни которой виден храм.

Там живет моя вера в лучшее…

Лежа в проклятой белоснежной палате, я поклялась себе, что последний островок своих надежд я не отдам на растерзание.

Эта квартира для меня стала чем-то вроде олицетворения моего прошлого, доказательством того, что была такая спортсменка Изабель Фостер, которая завоевывала медали.

Под гнетом невзгод и отсутствия финансов я съехала, сдала свою мечту в аренду и решила, что не сдамся.

Спортивный характер.  Не ломаться. Идти к цели до последнего издыхания. Только так можно взять медаль. Только потом и кровью.

Любой спортсмен мотивирован на победу, и я всегда стремилась ввысь.  А теперь все лечу и лечу в бездну без остановок. Если потеряю квартиру – это будет последней каплей.

Я сломаюсь. Чувствую это.

Открываю сумку, переворачиваю все вверх дном и нащупываю пальцами истрепанную скомканную бумажку, которая еще недавно была визиткой.

Тело окутывает дрожь и предвкушение. В животе рождается необъяснимый трепет. Прикрываю глаза и прикусываю губы.

Так сложно сделать последний шаг и броситься с обрыва в самое жерло вулкана.

Собираюсь с духом.

Когда жизнь катится в тартарары, ты принимаешь решение. Я набираю цифры, выбитые на визитке золотом.

Мгновение ожидания и меня оглушает:

– Слушаю.

Его голос. Сильный. Властный. Дающий понять, что я отвлекаю большого босса от важных дел. Он кажется выстрелом прямо в сердце.

И я медленно тяну носом воздух перед тем, как прыгну в самый глубокий омут.

– Добрый день. Вы предлагали мне прослушивание в вашем клубе. Это еще актуально?

Замираю. Задерживаю дыхание и опять прикусываю нижнюю губу.

Мой собеседник не отвечает. Его молчание угнетает. Заставляет тихо молиться и мысленно осуждать себя за глупость.

Эта затея со звонком начинает казаться самоубийством.

– Ты опоздала. Прослушивание уже было.

Резкий холодный голос. В интонациях сплошная сталь.

Чувствую, как канаты моего самоконтроля рвутся, плечи опускаются, а рукой я обнимаю себя, поддерживаю, чтобы не лечь на этой скамейке и не заплакать навзрыд.

Я задыхаюсь в болоте… Все у меня в жизни не так.

Почему-то не вешаю трубку. Жду чего-то. Наверное, хочу, чтобы сам отключился. Настигает заторможенность. Так всегда бывает, когда слышишь отказ. Сколько их было в моей жизни, а я все равно не привыкла. Нужно несколько мгновений на осознание.

Внутри все надрывается. Я и не надеялась…

Хотя. Нет. Дура. Надеялась. Даже очень. Последняя соломинка, за которую я попыталась зацепиться, и все равно неудачница в моем лице пошла ко дну.

– Извините за беспокойство… – наконец, произношу чуть хрипловатым голосом.

Это слезы безысходности, которые подступают и душат, опутывают шею тонкой леской, травмируют кожу и заставляют кровь вырываться толчками.

Кажется, что я умираю, но человеку на другом конце провода этого знать не обязательно…

Резко наваливается усталость, рука с мобильником нестерпимо тяжелеет, а в пальцах печет. Чувствую, как конечности нагреваются, словно по венам вместо крови прокачивается лава.

Это все стресс и перенапряжение. Я в западне. Выхода нет.  Вот и все, Иза, вот и все…

Уже готовлюсь отключиться, как вдруг раздается бархатный баритон:

– Я буду в клубе завтра в пять вечера.

Голос строгий, звучит по-деловому, а у меня перед глазами все расплывается и одинокая слеза срывается с ресниц.

– Будь на месте ровно в назначенное время. Просмотрю тебя.