А между нашими телами - холодный серый пистолет.

- Эмин?

Я поднимаю глаза.

- За что, Эмин?

- За то, что ты не будешь со мной. За то, что выйдешь за другого. За детей от другого, Диана.

Эмин сжимает челюсти. Он злится.

Это сумасшествие. Что он несет?

- За то, что принадлежать другому будешь, - сильнее вжимает пистолет в мое тело.

Становится больно. И холодно.

Отчаянно качаю головой. Смахиваю слезы резким движением, за это пистолет упирается в кожу еще отчаяннее.

- Будешь. Другого любить будешь, - зло отвечает Эмин.

- Эмин, я буду с тобой, - обещаю.

Но Эмин только мрачно улыбается.

- Это невозможно, Диана.

- Я добровольно буду с тобой, слышишь?

Кладу руку на пистолет, немного оттесняя его от своей обнаженной кожи. Эмин не сопротивляется. Он сильнее. Я все равно не помешаю ему осуществить задуманное.

Забываю про смятую сорочку и тянусь к Эмину. Обнимаю его за талию. Льну к нему как слепой котенок, который просто хочет жить.

- У тебя сердце так сильно бьется… - шепчу в полной тишине, - тук, тук, тук.

Эмин тяжело дышит. Он крепко сжимает в руке пистолет, и я накрываю эту руку. Поглаживаю его сильные пальцы, в которых он сжимает мою шею - мою жизнь.

- Я ведь не бежала от тебя, потому что знала: кроме тебя нам с мамой никто не поможет. Никто не защитит. Я могла бы бить в двери сутки напролет, кто-то бы да заметил. Но я повзрослела, я ждала тебя. А теперь ты хочешь меня убить? Так, Эмин?

Прижимаюсь к его груди сильнее. Его рубашка намокла – то ли от моих слез, то ли от пота. Эмину тяжело давалось решение.

- Разденься.

Я замираю, и тогда рука Эмина сама тянет вверх мою сорочку. Я глотаю слезы, пытаясь не сопротивляться, но если он хочет поиздеваться надо мной перед смертью, то этому не бывать.

- Не буду.

- Раздевайся!

Его крик действует хлеще пощечины.

Я отшатываюсь от мужского тела, и это срабатывает спусковым механизмом. Эмин накидывается на меня, когда я пытаюсь соскочить с кровати.

- Делай, как я говорю!

Эмин хватает меня за сорочку, и та с треском рвется. Никакой одежды, никаких улик. Многих людей убивают обнаженными.

- Скажи за что!

Я вскрикиваю, и тогда Эмин заставляет меня замолчать.

Приставив пистолет – к виску.

- Самая быстрая смерть, Диана. В знак моей любви к тебе.

Меня раздирает от страха. Сердце однозначно вылетит раньше, чем он нажмет на курок.

Так сильно оно колотится. Словно ему осталось жить пару секунд.

Так оно и есть.

Эмин опускает пистолет к груди. К месту, где порвалась сорочка. Холодный металл упирается в кожу.

Он опускает взгляд, исследуя тело.

- Ты красивая. Прости меня, маленькая. Я бы не смог смотреть на то, как ты счастлива с другим.

Я отчаянно качаю головой. Зажмуриваюсь.

- Анархист сразу бы выдал тебя замуж. За нужного человека.

Глотаю воздух, стараясь не смотреть Эмину в глаза – в них написана моя смерть.

Если бы я знала, что мой спаситель станет моим убийцей, я бы давно сбежала. Даже если ради этого мне пришлось бы лезть вниз с 13 этажа.

Эмин тяжело дышит. Его рука касается моей шеи. Щеки. Губ. А в его глазах такая дикая тоска и боль… вперемешку с моим приговором.

- Тебе не девятнадцать лет, Диана. Всю жизнь тебе лгали.

- Эмин…

- Не произноси мое имя. Не нужно, Диана, - он цедит сквозь зубы.

Эмин больше не смотрит на мое тело. Он перемещает пистолет обратно к виску, и тогда все происходит в считанные секунды.

Прямо здесь и сейчас. В два часа ночи весенний южный город Волгоград становится моей погибелью.

Глаза Эмина приобретают прежний холод.

Большой палец снимает оружие с предохранителя.

Указательный давит на курок.

И эта спальня слышит выстрелы. Один за другим. Прямо в сердце, которое заходится в дикой агонии.