И вновь ее мысли и инстинкты сгруппировались в едином порыве, словно перед прыжком. 

Лилит только подумала об объявлении о наборе персонала, а немка уже знала, что в галерею потребуется толковая помощница. Профессионал. Таким, на кого бы Харт обратила внимание. Средний уровень ее не интересовал - кандидатура должна была выстрелить. В базе клиентов Марты значилась не одна галерея, что в Сиэтле, что в Лос-Анджелесе, и ей на ум пришли сразу несколько человек. 

План возник мгновенно. Сама немка не могла предпринимать никаких действий - каждый ее шаг фиксировался службой безопасности. Однако у нее были два верных союзника, которым она доверяла - ее помощница Вирджиния и Грета. Именно Вирджи и завербовала Элеонор Гриффит.  Быстро, практически сразу. Что Марта, в силу отсутствия времени, посчитала хорошим стечением обстоятельств.

Но всё пошло не так. Гриффит отказали в должности, и вечером того же дня Барретт вызвал Марту к себе в офис.  

Она догадывалась, что ее раскрыли, только не понимала, каким образом. Барретт не тот человек, кто будет копаться в тонкостях галерейный дел. Элеонор с точки зрения службы безопасности была совершенно чиста, легенда была правдивой - ее отец был гипертоником. К тому же, Марта была осторожна - напрямую они с девушкой никогда не встречались.

В любом случае, она не боялась этого разговора и была готова ответить за свои действия. 

Ричард сидел в своем кабинете, он только что закончил совещание и, как обычно, работал на ноуте. Пол закрыл за ней дверь, и она, медленно подходя к массивному столу, спросила:

- Ты хотел меня видеть? 

- На рождество ты остаешься в Сиэтле, - коротоко начал Ричард. 

Марту, конечно, эта информация не обрадовала, но она предполагала такой исход их беседы и держала лицо, несмотря на тяжесть в висках от ревности. 

- Где я прокололась? - понимала, отрицать факт в этой ситуации бесполезно.

Однако Барретт ей не ответил и продолжил:

- О ювелирке на пятой в Нью-Йорке можешь забыть. 

Эти слова, пусть и произнесенные спокойным тоном, хлестко ударили ее по лицу. Она недавно начала вести переговоры с владельцем помещения, пытаясь потеснить соседний бутик, и Ричард обещал помочь с арендой и открытием. Такого наказания Марта не ожидала.

 - Это чересчур, - покачала она головой и добавила: - Ричард, я не Лилит. Мне сложно смириться с таким положением дел, какое ты установил.

Барретт бросил на нее спокойный взгляд, и Марта почувствовала, что ходит по тонкому лезвию, оспаривая его решения.

- Выбирай, - ровным голосом ответил он.

Она понимала, что он имел в виду. Марта могла съехать с резиденции, ей не будут мешать, не будут ставить палки в колеса, но она потеряет самого Ричарда. На секунду она представила будущее без Барретта и поняла, что не хочет видеть свою жизнь без него.  

- Может быть, ты так решил от меня избавиться? - тихо спросила она. 

- Это можно было сделать гораздо проще, - спокойно произнес он и был прав. 

- Ты хочешь от нее детей? - все же спросила она. Эта мысль иногда мучала ее сознание. 

- Нет, - тем же тоном произнес Барретт, как и два года назад, когда вернул Лилит.

- Мы тебе обе подходим,  - резюмировала Марта и, понимая, что Барретт закончил экзекуцию, развернулась и пошла на выход, держа осанку. Она знала, еще один выпад с ее стороны - и Барретт перекроет кислород ее бизнесу в Лос-Анджелесе или закроет перед ней дверь. 

В ушах отдавался стук ее каблуков, и она, как никогда, чувствовала свою беспомощность, от которой хотелось выть, как подстреленной волчице. 

И дело было даже не в перекрытом бизнес-проекте. Ричард был единственный мужчина, которого она любила, которому она готова была покориться, перед которым она могла встать на колени и не считать это унижением. Ричард был единственным, кто ее не держал и рядом с которым хотелось остаться, он был единственным, достойным ее любви. Два года назад в разговоре с Лилит она сказала, что готова была принять не только бездетное будущее, но и дополнительную любовницу. Но только теперь она поняла, что смирилась с этой мыслью.