– Тогда трахни меня так, чтобы я идти не могла, – не узнавая собственный голос, словно опытная порнозвезда, дерзко бросаю в лицо Ворона, пока руки несмело высвобождают его стояк из одежды.

А дальше я забываю как дышать, потому что буквально одним рывком оказывают нанизанной на весь немаленький член. Слегка больно или даже дискомфортно, но Рик дает несколько секунд, чтобы привыкнуть, растирая своими пальцами мою грудь и массируя клитор.

Падаю на мужской торс, почти утыкаясь губами в рот Ворону. Его руки моментально меняют положение и начинают сминать мои ягодицы.

Однако, стоит сделать новый вдох, как мужчина срывается. Хватка на моей попе буквально каменеет, а член резко, но не слишком быстро, вколачивается в мою промежность. Я даже закричать не в состоянии. Это всё – слишком. Если, когда-нибудь, мне суждено встретить конец света, то я хочу, чтобы это было именно ТАК.

Рик

“Не моя, не моя, не моя!” – стараюсь убедить сам себя, продолжая отжиматься на кулаках.

Сто два, сто три, сто четыре…

Плачет. Нет, рыдает. Боится. Я даже знаю чего – остаться одной, что выгоню вон. Слишком легко читается эта девчонка, черт бы ее побрал! Только вот я бы никогда не поступил так с ней, просто не смог бы. Еще и за “братца” своего переживает.

Одно мне непонятно: почему этот ушлепок ждал три года, но так и не сбил целку “сестренке”? Или они другой вид секса практиковали? Или у него член размером со спичку? Хер знает.

И все равно я никуда от этой сучки не денусь, потому что не могу ее бросить в опасности.

Двести двадцать три, двести двадцать четыре… Бубух! “А чё это так бумкнуло?” (с.) – мелькает в голове. Лара, мать твою! Небось в голодный обморок рухнула.

Молниеносно подскакиваю и врываюсь в спальню. Лежит на полу, ревет.

Меня не берут женские слезы, да и в целом, бабские эмоции, потому что вырос я без них. Но видеть в таком состоянии маленькую, пусть и чужую, зазнобушку, я не могу.

Подхватываю на руки, а меня уже кроет, срывает крышу. И толку, что отжимался, если хочу эту куколку беззащитную, до боли в яйцах. У меня итак которые сутки издевательств над организмом, потому что дрочить на мысли о Ларе – мерзко, запачкать боюсь, однако, попробовав ее единожды ни о ком другом и думать не могу. Кажется, я перешел в тот возраст, когда порно можно включать фоном во время еды, чисто чтобы интерьер посмотреть и все дела.

А Иля моя… Я ведь семь раз ее купал – после каждого приступа рвоты от очередной истерики приходилось, в туалет водил, чтобы не упала по дороге; переодевал, дежурил рядом, когда спала, потому что она кричит во сне; кормить-поить старался, а она и не помнит ничего. Неудивительно.

Если пару минут назад я был готов проклинать наше знакомство, Илларию, гребаного Черкашина и их "братско-сестринскую" любовь, то в настоящее время мне насрать на всё, лишь бы вот так держать малышку, прижимая к себе.

И вот сейчас, когда эта сладкая девочка, так смело прижимается ко мне, так отчаянно ждет ответа, я просто физически не могу не поддаться ей.

– Я хочу тебя.

Три слова, которые срывают все предохранители, выпускают наружу моего голодного зверя. И я уже не способен контролировать это, потому что никогда раньше не испытывал такой сильной жажды секса.

– Боже, да, Рик, ах, – стонет, извиваясь на моем члене, Лара.

Да, маленькая, даже, если ты все равно уйдёшь к своему ушлепку, меня, по крайней мере, ты уж точно никогда не забудешь.

Почему-то такая паскудная мысль лишь стремительно приближает мой финал, поэтому я ещё сильнее вколачиваюсь в нежное тело.

– Кончай, – хриплю, сдерживаюсь из последних сил. – Давай, девочка.