— Если ты хотела устроить пикник под луной в лесу, то выбрала не подходящее время года, мёд мой, — спокойным, немного скучающим тоном произносит мужчина и нажимает какую-то кнопку на панели своей двери.

Перегородка тут же наглухо разделяет пассажирский сектор с водительским.

Меня передёргивает от этого обращения.

Мёд мой…

Вроде бы звучит очень даже ласково и необычно, а неприятные мурашки по спине всё равно проходятся. Потому что той самой ласки в голосе Беса не слышится. Так, как говорит он, обычно, обращаются к любимым лошадям или собакам, но уж точно не к людям.

Глотаю слёзы и продолжаю смотреть перед собой. Стёртые коленки неприятно пекут, ровно, как и щека. Я смотрю на свои руки. Они грязные, а несколько ногтей сломано. Так мерзко вдруг становится на душе.

— Изнасилуете меня, а потом убьете? Или сделаете всё наоборот? — Шепотом спрашиваю, шмыгая носом.

— По-моему, я уже чётко обозначил наш план на сегодняшний вечер, — спокойно отвечает мужчина и подает мне пачку влажных салфеток. — Не думал, что приглашение на ужин спровоцирует тебя на побег. Красоту свою нужно мужчине дарить, а не безрассудно портить ее.

Я слушаю этого человека и никак не могу поверить в то, что всё происходит на самом деле. Похоже, для него это вполне нормально — заприметить девушку и не спрашивая ее разрешения, увезти туда, куда заблагорассудится. Вот так просто. Увидел. Взял. Забрал. Варварство какое-то!

— Я не хочу с вами ужинать, — шепчу и вытаскиваю салфетку, чтобы стереть капельки крови с поцарапанной щеки.

— Не помню, чтобы я задавал вопрос по этому поводу, — абсолютное спокойствие в голосе, будто мы просто что-то обсуждаем, что-то такое незначительное, что даже проявлять хоть какие-то эмоции не обязательно.

— Выпустите меня немедленно! — мое бессилие трансформируется в некое подобие агонии и паники.

Я дёргаю за ручку дверцы, но она, конечно же, мне не поддается. В тонированном окне горят огни ночного города. Мы едем в город и этот факт чуть-чуть, но приводит меня в чувства.

— Не нервничай, — железному спокойствию мужчины можно только позавидовать. — Мы просто поужинаем. Какую кухню ты предпочитаешь?

Хочется нервно засмеяться, потому что это ненормально! Кухня? Он это сейчас серьезно?! Я от него убежать пыталась, колени себе все стёрла, платье в тряпку превратила, а мне про ужин тут рассказывают.

— Никакую, — бурчу в ответ.

— Значит, я выберу на свое усмотрение. После ужина тебя отвезут домой. Сегодня в мои планы не входит тебя насиловать, — мужчина это произносит таким тоном, будто саму идею изнасилования не отметает, а оставляет на будущее.

Может, мне это только кажется, не знаю. Но страх снова хватает меня за горло, и я опять чувствую слёзы на щеках.

— Чудовище, — брезгливо выплёвываю, сжав салфетку в руке. — Меня тошнит от таких, как вы.

— Что же, после затяжного равнодушия, даже такая реакция с твоей стороны уже может считаться неким прогрессом, — уголки тонких губ кривятся в насмешке. — Тебя никто не тронет, просто веди себя смирно. Мне нравятся непокорные, но это непокорство должно быть дозированным, — мужчина касается моей щеки кончиком пальца, стирает одинокую слезинку. — Не обижу, не бойся.

4. Три.

Автомобиль остановился у роскошного парадного входа пятизвёздочного отеля. Тут простой смертный позволить себе остановиться хотя бы на одну ночь никак не сможет, даже если будет откладывать каждый месяц что-то с зарплаты. Мраморные ступеньки, большие стеклянные двери, украшенные золотистыми узорами. Свет лился на многоэтажное здание, сделанное из стекла, камня и стали, снизу-вверх, отчего визуально высотка казалась еще на порядок выше.