Вспомнил только когда Лука в комнату вошёл, свет включил и выкрикнул радостно:

– Опа! Какие люди!

Я даже не понял сразу, чего меня дёрнуло.

Вошел тоже и увидел испуганный взгляд из-под густых волос. Девчонка сидит притулившись к стене, подобрав под себя ноги, и от перепуга обеими руками держится за батарею. Прижимается к ней, как к родной.

Я усмехнулся.

– Пошли на кухню. Пусть сидит, она нам не помешает.

– Конечно, не помешает, ещё даже и поможет, – Лука почесал яйца.

И мне почему-то это сильно не понравилась.

– А кто это у нас тут такой маленький? – он явно не собирался из комнаты уходить.

Пошел к девке, присел перед ней на корточки.

Кот остановился тут же.

– Ничего такая. Сосать умеешь?

– Нет, – сказала она.

– А-ха-ха-ха! – заржал Лука, – как это девка и сосать не умеет. Ну, я тебя научу. Это не сложно. Потренируешься сначала на Коте.

– Ты охренел? Я ей свой член не дам. Ещё откусит.

– Не откусит. Мы ей ножичек к шейке приставим, отсосет как миленькая. А потом посмотрим, что там у нас между ножек спряталось. Оп.

Он полез между ног девчонке и она страшно задергалась, как будто в судороге. Да ещё и закричала.

– Лука, хватит, пошли, – позвал я.

– Охренеть. Она психованная какая-то. Ну ничего. Рот заклеим, ручки ножки свяжем. Оттрахаем милая тебя, уже сегодня.

– Пожалуйста, не надо, я не хочу, – заплакала она.

Я подошел к парням, толкнул Луку в плечо.

– Пошли, водяра ждёт.

Он встал с корточек. Усмехнулся ещё раз, глядя на девчонку.

– А вообще Бес есть в этом какая-то несправедливость. Я эту девку к себе заберу. Поохранять. Почему ты её взял?

– Потому что у тебя она до утра не доживёт, а я за неё ещё хочу бабки получить.

– Русый и бабки – это понятия параллельные, непересекающиеся. Ты что действительно надеешься, что он тебе бабки отдаст.

– Во всяком случае, девка должна быть в целости и сохранности. Она – его сестра.

– Она – сестра Русого? Охренеть. Так что её теперь и трахнуть разочек нельзя? Пусть отсосет у нас и всё. И катится к своему Русому. После бабла конечно только.

– Слушай, Лука, – я постарался говорить серьёзно, – давай я сам буду решать, что с ней делать.

– Хочешь один её трахать?

На кухне Кот уже разложил закуску и налил по рюмкам.

– Давайте бухнём парни, долго вы там?

– Пошли, – дернул я Луку, но он ещё не торопился уходить.

Ещё раз глянул на девку, потом на меня и усмехнулся.

– Ну ладно, бери, – прикусил он губу.

Это значит, что он недоволен. Я его знаю. Очень недоволен.

Лука повернулся, и мы пошли на кухню.

В комнате темно. Полоска света из кухни. Тонкая грань между мной и людьми, для которых я даже не человек. Разменная единица. Товар.

Дрожь не унимается.

Я слышу каждое слово, каждый звук и пошлый смешок. Слышу, как они обсуждают кого-то, кому сегодня ломали пальцы. Громко смеются и чокаются рюмками. И от каждого взрыва этого отвратительного, гадского смеха я вздрагиваю, не даю себе расслабиться ни на минуту.

Из кухни тянуло табачным дымом. Запах копченостей щекочет в ноздрях и достаёт потревоженное чувство голода. Но больше чем голод, внутри, во мне, шевелился страх. Он прошелся холодом по спине и замер где-то в волосах. Затаился и ждёт, чтобы в нужный момент заставить ещё сильнее дрожать тело.

Сейчас напьются и неизвестно чем закончится.

Медленно, но верно приближается опасность.

Этот рыжий, с холодными, почти желтыми глазами. Лука. Щупал меня и обсматривал. Пошло, слюняво. В его глазах даже не желания секса, а желание издеваться, глумиться и насиловать. Желание увидеть сопротивление жертвы и делать ей ещё больнее, после каждого истошного крика. В его глазах смерть, я почти её увидела. Она затаилась там, в его желтых глазах.