– Ну, с Богом! – и скинув с плеч тулуп, Андрей Степанович протянул его Ивану. – Бери и ступай в дом, замерз уже.

– А Вы, Ваше превосходительство, барин, сами-то как опосля болезни? Застудитесь ещё, не приведи господь!

– У меня в карете резерв имеется, – проговорил Андрей Степанович усаживаясь в карету. И для успокоения совести Ивана накинул на плечи второй тулуп, лежавший на сиденье вместо пуховой перины. Он было приказал кучеру гнать к усадьбе, но что-то вспомнив открыл дверцу кареты и высунув голову крикнул, – А десятника того пороть, а опосля отдать в солдаты! Видеть его не желаю!

По вечерам в комнате Андрея Степановича собиралось всё большое семейство, и скучные, промозглые зимние вечера превращались во время жарких дискуссий, бурных разговоров, приятных воспоминаний. Дмитрий Андреевич, младший сын Топорнина служил в чине корнета в гусарском полку и увлеченно рассказывал о скачках, конных баталиях, о превосходстве кавалерии перед пехотой. Андрей Степанович же, весь век служивший в пехоте, напротив превозносил свой род войск, не даром прозванной царицей полей.

– Где кавалерия увязнет, кони падут, то там пройдет пехоты русской воин. А ваши сабельные атаки отобьёт, встав в каре, плечом к плечу и штыками заставит вас отступить. – говорил Андрей Степанович, насмешливо посматривая на сына.

– Да как же, батюшка, отобьет, коли мы на полном скаку сломаем строй, да айда крошить в капусту, – Дмитрий Андреевич махнул рукой, будто держал в руке саблю.

– А так, как мы в двенадцатом году батареи генерала Раевского при Бородине отстояли. Выбили поначалу французишек, да штыками кавалерию Мюрата и опрокинули. Вот так-то, корнет, – Андрей Степанович протянув руку, потрепал сына за плечо. – Молод ты ещё, не повидал с моё.

– А доведётся повидать, так батюшка, не посрамлю я тебя. Вот те крест, – взволнованно вскочив на ноги, ответил Дмитрий на слова отца. – Мы вашей славою вскормлены, и души наши пропитаны духом Бородина!

– А вот за слова эти, благодарю, сын. Если так говоришь, значит доброе о нас, старых солдатах, имеешь представление. – Андрей Степанович с одобрением посмотрел на сына и сильней прижал к себе младшую дочь, свою любимицу Катеньку, сидевшей у него на коленях. Андрей Степанович с Анной Петровной нарекли младшенькую в честь императрицы Екатерины, одарившей их род этими землями, да наградившей Андрея Степановича орденом Св. Георгия IV степени.

– Что ж, вечер был хорош своею темою, однако ж Вам, Андрей Степанович, надобно отдохнуть. Да и поздно уже. – произнёс доктор, Артемий Ильич, вставая из-за стола. За ним поднялись и остальные, прощаясь с Андреем Степановичем на ночь.

В конце декабря, под самые новогодние празднества в имение Топорниных приехал старинный друг Андрея Степановича помещик Левашов, отставной капитан лейб-гвардии гренадерского полка, наряду с ним бывший распорядителем на императорском балу. Имение Николая Сергеевича располагалось в Стерлитамакском уезде, за две сотни верст от Степановки и потому было столь удивительно его появление у Топорниных.

– Андрей Степанович, голубчик! Прости уж, ради Христа, не ведал я о твоей болезни. Потому и не мог приехать. А вчерась, в Уфе, как мне сказали, что ты болен, так я прямиком сюда, в Степановку. – приговаривал отставной гвардейский капитан, входя в покои Андрей Степановича.

– Увольте, Николай Сергеевич! Что за хлопоты из-за моей скромной персоны. – Андрей Степанович шёл на встречу своему приятелю, раскрыв руки для объятия.

– Приятели приблизившись друг к другу, подали руки для рукопожатия, а затем крепко обнялись. Андрей Степанович радостно глядел на своего младшего товарища по оружию, всё же он на два десятка лет был старше. И потому мог по отечески пожурить и похвалить его.