Я захожу на минуту в палатку. Отсюда мне не видно пиршество, зато слышно. Если бы я не знала, кто там и что там, я бы решила, что там совершенно пьяная компания. Голова немного кружится, все несут ужасный весёлый вздор.

Выхожу из палатки и сталкиваюсь с Герой, он пошёл за мной. Он прижимает меня к себе, в его глазах такое! Я закрываю глаза от невозможности вынести обволакивающую нежность! Я ведь тоже человек! И не бесчувственный! Гера прижимается к моим губам, я тону, тону! И снова что-то невидимое, но непреклонное разделяет нас. Я прижимаюсь к его плечу:

– Гера, не надо, мы не должны . . .

– Я знаю. Все ребята так долго вдали от своих женщин, а я старший. И если они увидят, что я . . . В общем, тогда с ними будет трудно. И ты ещё не знаешь кое-чего. Но я не могу тебе это сказать!

– Гера, всё так, но ведь есть ещё и Майя, это тоже не пустяк.

– Майя не стоит твоего мизинца. Я не понимаю, где были мои глаза! И никакая Майя меня не остановит, по крайней мере, когда мы приедем и со всем разберёмся.

– Хорошо. Давай постараемся отложить, пока не приедем.

Мы вернулись в реальность. Я залезла в палатку, а Герман пошёл к ребятам.

Поздно ночью приехали остальные. Мы повесили шкуру так, что они выехали на неё. А мы сидим у костра, и перед нами на вертеле – медвежья нога. Мы их "не видим", наблюдая исподтишка реакцию. Они поражены. Но так устали, что не стали есть и сразу уснули. Несколько раз ломалась машина, и они еле доехали. А мы даже не спохватились, что им давно пора бы быть в лагере, ведь Коля с Сашей вернувшись, сказали, что работы там оказалось мало.

Наутро едим ногу. Мясо сочное, с приятным ароматом кедровника.

Несколько человек отправляются в маршрут на 3 – 4 дня. Берут с собой в дорогу мясо от ноги. Остаётся вторая нога и куски хребта.

На следующий день Вера, Витя и я идём в лёгкий маршрутик. Жарко. Идти тяжело, а раздеться нельзя – съедят комары и мошка. Их немного, но на запах пота они быстро находятся. Оказывается, путь Веруня тоже рассчитала неверно, идти значительно дальше. Какое-то заколдованное место: опять неверный расчёт. Собираются тучи, темнеет, дождь. Мы далеко от лагеря. Красивые скалы.

– Эх! Жаль, что фотоаппарат остался дома.

– досадую я, забыв о дожде.

Ноги скользят по оплывающей земле, зарываясь в берёзовый стланик. Скорее, скорее, пока не совсем темно надо найти дорогу. Марш – бросок по дождю к остаткам дороги. Ух, выскочили! Ну, по дороге легче. Темно, дождь поливает. Надо переходить речку. Искать камешки в темноте безнадёжно, да и всё равно мы мокрые насквозь. Шлёпаем напрямик. Пришли. Волнуются. Быстро в сухое, горячий бульон из медвежатины и спать. Хорошо! Плевать на дождь.

На следующий день дождь продолжается. Варим жаркое, коптим вторую ногу, ждём уехавших ребят. Они приезжают тоже мокрые, пришлось свернуть работу из-за дождя. Так хорошо, когда тебя встречает вкусная, горячая еда и сухая одежда.

14-е августа. Пасмурно, но дождя нет. Мы с Веруней остаёмся в лагере, остальные расходятся. Устраиваем банный день. Погода не самая лучшая для этого, но пользуемся моментом полного одиночества. Идём в голубику. Садимся в гущу кустов и едим, едим. Чем бы порадовать ребят?

– Веточка, давай напечём пирожков! С голубикой.

– А как?

– В котле, будет работать как духовка. Мы так уже делали на Байкале.

– Отлично! И ещё можно сделать брусничное пюре к остаткам медвежатины, а то она уже несколько приелась.

Вера остаётся в голубике, а я отправляюсь вверх по течению ручья в кедровник за брусникой.

Примерно через час мы берёмся за реализацию кулинарных шедевров. Заваливаем костёр дровами – об этом (дровах) ребята всегда заботятся, нужно побольше углей. Вера замешивает тесто: мука есть, яичный порошок, сухое молоко, уксус и питьевая сода. Я пока делаю пюре из брусники, оно должно быть не сладким и холодным. Сейчас поставлю его в речку и пойду к Вере лепить пирожки.