За окном, поджидая Катю, тихонько наигрывал на гармони верный Сашка. Начальный веселый мотив заметно помрачнел: видно, Сашкино терпенье в единоборстве с морозом подходило к концу.

– Делаем вид, что ничего не случилось? – сердито спросила Вера.

– Ты о чем это? – не поняла Катя.

– Да вы что, ослепли? Надо нам Тоську выручать. Прямо на огонь летит, дуреха доверчивая!

– Да-а… – шумно вздохнул Ксан Ксаныч. – Такой возраст! Можно сказать, весна жизни…

Девчата ожидали, что после философского вступления Ксан Ксаныч все растолкует им, но он тут же и замолк и сунул голову внутрь шкафа.

– Как бы эта весна осенью не обернулась! – сердито сказала Вера. – Пусть Тося ничего не видит, но мы-то не слепые? Спохватимся потом, да уж поздно будет.

– Она думает, Илья женится на ней. – Катя прыснула. – Вот комик!

– Тебе бы только посмеяться… – Вера снова обежала взглядом комнату. – Ну, так как же? И молчать дальше нельзя, и как такому детенышу все растолковать – ума не приложу…

– Чуткое отношение к подруге? – насмешливо спросила Анфиса. – Ох и много еще, Веруха, в тебе показного!

Вера рывком повернулась к ней:

– Всего я от вас с Ильей ожидала, но уж такого… Связался черт с младенцем!

– А я тут при чем? – удивилась Анфиса. – Илья спорил, с него и спрос…

Она испуганно прикусила губу.

– Спорил? Этого еще не хватало! Чуяло мое сердце, что тут нечисто… – Вера решительно подступила к Анфисе. – А ну, выкладывай!

– Точно не знаю… С Филей он… кажется.

– Ты уж не прячься теперь! Одна у вас шайка-лейка. Хочешь пристроить Илью, чтоб не мешал Вадима Петровича околпачивать?

В голосе Веры зазвучала давняя, с трудом сдерживаемая ненависть. Любопытная Катя придвинулась к Вере и испытующе заглянула ей в глаза. Она давно уже заприметила, что Вера терпеть не может Анфису, но никак не могла понять, чего они меж собой не поделили. Иногда Кате казалось, что они встречались когда-то, еще до приезда в поселок, и в той, прежней, неведомой ей жизни Анфиса перебежала Вере дорогу.

Катя была уверена, что Анфиса накричит сейчас на Веру, а та лишь сказала тихо:

– Хоть и много ты читаешь, Верка, а дура.

И расческу она опустила, будто не в силах была удержать ее на весу. У Анфисы мелко-мелко дрожала рука, и вся она была сейчас какая-то новая, точно окошко потайное приоткрылось в ней. Никогда еще Катя не видела Анфису такой, ей даже жалко ее стало.

А Вера ничуть не жалела Анфису и потребовала:

– Вот придет Тося, ты ей все расскажи.

– Еще чего! Спешу и падаю! – привычно выпалила Анфиса и тяжело подняла расческу.

Окошко захлопнулось, рука Анфисы больше уже не дрожала. Она снова стала прежней, самоуверенной красавицей, и такую Анфису жалеть уже было нельзя.

– Тогда мы сами скажем, – пригрозила Вера.

– Только попробуйте! – обозлилась Анфиса. – Я вам, как подругам, по секрету… Илья дознается, голову свернет!

– Ох и дрянь ты, о себе одной думаешь… – Вера брезгливо отодвинулась от Анфисы, оглядела девчат. – Теперь мы просто обязаны спасти Тосю! Вот только как?

– А что, если… – начала было Катя и сама же первая забраковала свою придумку: – Нет, не может этого быть! Мне померещилось: мы тут спасаем Тоську, а вдруг у Ильи к ней чувство? Самое настоящее, понимаете?

– Было б чувство, так не спорил, – сказала Вера.

Надя осуждающе загремела сковородкой на плите.

– «Чувство»! – передразнила она Катю. – От такого чувства матери-одиночки получаются!

– Вот я же и говорю, – поспешила оправдаться Катя, – померещилось…

– Так как же нам быть? – снова спросила Вера. – Решайте.

– Открыть надо Тоське глаза. Правду всегда лучше знать, какая бы она ни была! – убежденно сказала Надя.