– Вы говорите по-английски? – брякнула Элис рефлекторно. Она всё ещё не пришла в себя.

– Я не возьму твою кровь, – с легким раздражением произнес брюнет и выпрямился. – Располагай моим гостеприимством до ближайшего заката. Ну, проходи, что стоишь?

Он обернулся к ней, отряхивая руки, и лицо его, – а красивое, надо сказать, лицо – вытянулось. Даже рот приоткрылся.

– Госпожа моя… – прижав руку к сердцу, он церемонно поклонился, выпрямился, отбрасывая волосы за спину. – Простите, что был груб с вами! Я не возьму вашу кровь, и вы вольны располагать моим гостеприимством столько, сколько заблагорассудится. Проходите, прошу вас! Если эти смущают ваш взгляд… – он нетерпеливо щелкнул пальцами, и Элис всё-таки села бы прямо на землю, не подхвати ее под локоть твердая рука. А убитые… куклы… они встали. Причём один поддерживал голову, поудобнее пристраивая ее на шее. Подобрали оружие и поплелись куда-то к надворным постройкам.

– …позвольте узнать ваше имя?

Элис не сразу поняла, что обращаются к ней. Смотрела вслед ожившим покойникам, а потом так же изумленно уставилась на галантного брюнета. Высвободила локоть.

– Простите, – тот отступил на шаг, развел руками, – я действительно не знаю вашего имени. Возможно, с моей стороны это высшая степень невежества, однако десяток лет отшельничества накладывают отпечаток.

– Вы кто? – выдавила, наконец, Элис. – А… они? Вы же их убили… сломали!

Вежливое внимание на его лице сменилось столь же вежливым недоумением. Черные красивые глаза оглядели Элис как драгоценный камень, в чистоте которого сомневаться не приходится, а вот определить породу представляется затруднительным.

– Ну, то, что я не знаю вас, это ещё понятно, – нисколько не утратив галантности, заметил он, – но не знать меня – это уже выходит за рамки приличий. Впрочем, как вам будет угодно. Я Наэйр из рода Дракона, принц Тёмных Путей, хранитель Санкриста, мое имя среди людей Невилл Драхен. Титулы можно опустить и обращаться ко мне просто по имени, – он вновь ответил Элис легкий поклон. – Теперь позволено ли мне будет узнать, как зовут жемчужную госпожу, пожелавшую осчастливить визитом сей нескромный замок?

Элис покачала головой и до нее наконец дошло. Пышные титулы, вызывающая внешность, церемонная речь – всё напоказ, всё непривычно и странно.

– Вы артист? – спросила она. – И гипнотизёр, да? Ну, конечно, я должна была сразу догадаться! Видите ли, дело в том, что я не очень знакома с современной европейской культурой, и… ой, ну, словом, чего ещё вы хотите от американки? – она улыбнулась как можно более наивно и протянула руку: – меня зовут Ластхоп.

Несколько мгновений Невилл в замешательстве смотрел на её ладонь. Потом всё же пожал. Рука у него оказалась жёсткая, прохладная и сухая, с длинными красивыми пальцами. А ногти, не по-мужски длинные, были загнуты на манер когтей и выкрашены черным.

Потрясающий типчик!

Элис обратила внимание на выскользнувший из его рукава широкий золотой браслет и только сейчас увидела золотые же серьги, поблескивающие под черными кудрями. Вот оно что! А она-то была уверена, что ещё Гитлер под корень извел эту породу. Новые народились?

– Значит, вы американка, – Невилл проследил её взгляд, тряхнул руками и продемонстрировал такой же браслет на левом запястье. – Я люблю украшения, потому что это прекрасный способ эпатировать окружающих. Всё равно как ваша прическа, мисс Ластхоп.

Тут он попал в точку. Элис не желала отращивать волосы длиннее, чем есть, именно потому, что этого от неё ждали. Ждали подобающей прически, соответствующей манеры одеваться, должного поведения. Всю её жизнь раскроили заранее по мерке родителей, дедушек, бабушек, всей череды предков со времен войны за независимость. Чёрта с два!