Правда, однажды тренировка эта боком вышла – поскользнулся на мокром кафеле, со всей дури приложился подбородком о бортик. До сих пор внушительный шрам остался. Вообще говорят, у 90% мужчин есть либо шрам на подбородке, либо на указательном пальце левой руки. Вот и я пополнил эту статистику, имея уже оба.

Лето подходило к концу, и нужно было ждать новое. Но предварительно предстояло провести год в первом классе, впервые пойдя в школу. К тому времени я уже учился читать и писать в детском саду и дома, а Саня – только дома. С детства мне его ставили в пример, так как он много читал и схватывал все очень быстро. Какое-то время они с родителями даже жили в Германии, и он знал немного немецких слов.

Наша команда разделилась: мы с Саней поехали в школу, в которой училась моя сестра и в которой преподавали учителя из города. Считалось, что это достаточно сильная школа. А Вадим и Матвей начали учиться в школе, располагавшейся в противоположной стороне и дававшей худшее образование. Но это был выбор их родителей. Естественно, я безумно расстроился.

Еще летом мы поехали на смотрины в новую школу к нашему будущему первому учителю. Приехали мы с нашими мамами, и учитель задавал вопросы вроде: "На ветке сидели 10 птичек, 3 улетело. Сколько осталось?" Саня отвечал очень быстро, все его хвалили, и его мама с гордостью говорила, что она даже сама не успевает подумать. Мне кажется, моей маме в тот момент было неловко, что я так же не успевал подумать. Саня больше прилагал усилий в учебе, и с него больше требовали родители, бабушка и дедушка. В то время как я, стойко бился на арене, словно гладиатор, в детском саду.

Первого сентября мы взволнованно стояли перед школой на линейке в своем 1 "А" классе. По традиции, первоклассники перед всей школой, читают стихи, их было 10 человек. Мы с Саней были в этом списке. Из этого я гордо сделал вывод, что мы входили в десятку самых умных. По окончании торжественных мероприятий мы с замиранием сердца пошли в класс знакомиться. Учительница показала нам букеты цветов, которые мы ей подарили. Часть из них стояла в ведре, а часть – в красивой вазе, которую она заберет домой. Это были розы и герберы. Мои скромно оказались в ведре, так как мы просто нарвали их в нашем огороде. Все ребята из нашего класса уже знали друг друга, потому что учились вместе в подготовительном, нулевом классе, а мы с Саней были новичками в их группе. С огромными портфелями, наполненными новыми учебниками, мы счастливые поехали домой на отцовской машине.

У нас не было специального школьного автобуса, поэтому на учёбу, мы ездили на рейсовом, в котором, кроме нас, было много людей, ехавших на работу. Все места были заняты, поэтому мы всегда стояли. Часто можно было слышать, как взрослые искренне жалели нас и говорили, что нам нужно поставить памятник за такие мучения.

Наш класс располагался на 1 этаже трехэтажной школы. По приезду мы раздевались в общем гардеробе, разделенном на секции для разных классов, и переобувались в сменную, чистую обувь. Так делали только младшие классы.

В классе мы обязательно должны были сидеть парами "мальчик-девочка" и ходить в столовую, держась за руки, а также иметь специальные подставки для книг, чтобы не горбиться во время чтения. Думаю, это основные правила, которых следовало придерживаться. Вообще, можно остро подметить, что детство – это когда вы с пацанами ходите за ручки и носите колготки, но вы правильной ориентации и не Леонтьевы.

Мы с Саней быстро со всеми познакомились и с упоением начали постигать науки. Жаль, что сидели мы вместе только на уроках немецкого, который все дружно не любили. Был даже случай, когда перед уроком парень помочился на тряпку, которой вытирают доску. Но мне кажется, это был протест не против самого немецкого языка в целом, а лично против преподавательницы. Кстати, это был Саня. Когда мы сидели за одной партой, то могли шуметь и баловаться, за что учительница всегда отчитывала Саню, а не меня. Думаю, его это сильно задевало. Меня она не трогала, потому что моя сестра была одной из лучших учениц немецкого в школе и ездила на городские олимпиады. Наверное, ей было непривычно называть фамилию любимой ученицы не в целях похвалы.