И мы пошли вдоль берега вверх по течению. Бочкарев наблюдал, как у меня получается с рыбалкой. И, убедившись, что я всё понял, перешёл по камням на другой берег и вскоре исчез где-то впереди.

Я старательно выполнял все рекомендации Бочкарева. Осторожно подкрадывался к каждой заводи. Выискивал вход потока воды в заводь и бросал туда свою леску. Хоть грузило и было тяжёлым, но таким стремительным течением его всё равно уносило. Со временем я приноровился к непокорным водам, и леска стала заплывать в заводь. Я вёл удочку вдоль потока. И так повторял по три-четыре раза на каждой заводи. Но долгожданного удара по рукам так и не происходило. Рука только чувствовала гул течения, редкие удары грузила о камни и больше ничего. От такого однообразия я расслабился и стал зевать по сторонам, рассматривая противоположный берег. В общем, я потерял бдительность. Мне уже стало надоедать это однообразие. Никакой рыбы я не видел, а закидывать удочку мне уже стало надоедать.

Вот тут-то я и поплатился за мою невнимательность. По руке как будто что-то ударило, удочка была вырвана из моих рук. Я онемел от неожиданности, а удочка упала в воду и вот-вот могла быть вынесена на течение и унесена бурлящей водой. Не знаю как, но я бросился в ледяную воду Бадки за уплывающей удочкой. Мне удалось подхватить её в самом конце заводи. Я выхватил её из бурлящего потока воды и выкарабкался на берег.

Я был весь мокрый. После этого купания в ледяной воде Бадки у меня вновь затряслись руки и ноги. Опять я не мог сомкнуть челюсти. Зубы стучали. Но я был доволен. Удочка спасена! Можно продолжать рыбалку! Так вот, значит, как клюёт эта загадочная форель, которую я так и не смог разглядеть и обхитрить!

Я поглядел на пустой крючок. Наживки на нём не было. Значит, рыба всё-таки съела его. Есть здесь рыба! Ну, если ты такая хитрая, то я должен тебя поймать. Я тебя обману, если ты ещё здесь и я не распугал тебя своим купанием.

Я вылил воду из сапог. Разделся, выжал брюки и рубаху. Хорошо, что перед подходом к этой большой заводи я снял сумку с плеч и положил около громадного гладкого камня. Она так там и лежала. В ней была коробочка с рачками и еда. Я достал маленький термос, который мне всучила мама, с ещё тёплым чаем, отпил несколько глотков и начал есть бутерброд. Дрожь от холода стала понемногу проходить, и тогда я вновь взялся за удочку, нанизал рачков на крючок плохо гнущимися пальцами и вновь закинул её в начало заводи.

Десятки раз я повторял этот приём обмана рыбы, но удара по рукам я больше не получал. Наверное, своим купанием я всё-таки распугал всю рыбу. Но я упорно раз за разом забрасывал удочку. И вдруг как будто кто-то вновь ударил меня по рукам. Но я был всё это время сосредоточен на своей удочке и каждую секунду ждал такого удара. Сейчас он для меня уже не был неожиданностью.

Я дёрнул удочку немного вбок по течению, а затем вверх. И о чудо! Вместе с леской из воды вылетело что-то громадное и серебристое. Я продолжил свой рывок в сторону берега, бросил удочку на траву и кинулся к этому серебристому существу, которое вылетело из воды. Это была рыбина! Она билась в траве, и её невозможно было взять в руки. Настолько она была скользкая и изворотливая.

Но наконец-то она оказалась у меня в руках. Я крепко держал её. Какая же она была красивая. Я разглядывал её со всех сторон и не мог наглядеться на неё. Она была серебристая, как ледники на вершинах гор. Бока были усеяны чёрными и красными пятнышками. Рыба тяжело разевала рот, пытаясь дышать. А я не мог отвести от неё глаз, так она мне нравилась.