– «Петь, а откуда у тебя это? Я что-то раньше не видела!» – удивилась Алевтина.

– «Таку меня есть ещё кое-что, получше и покрасивее! Дома покажу!».

С этими словами он открыл калитку, заглядывая в садик через гущу веток молодых деревьев, но никого там не оказалось.

– «Наверно он действительно дома сейчас? Пошли, нам всё равно по пути!» – убрал он обратно подарок, поднимая сумки, выходя из садика и шагая в темноту открытой парадной двери.

– «Аль! Осторожно тут! Ступени вниз ведут! Со света их сразу не разглядеть!» – раздался из кромешной темноты предупреждающий возглас прошедшего вперёд мужа.

И вовремя. Аля уже хотела было ступить на предполагаемый пол, но успела задержать ногу над уступом.

– «Да здесь чёрт ногу сломит!» – быстро привыкнув к темноте, спустилась она вниз по двум крепким деревянным ступеням.

Зато необыкновенно прохладный домашний аромат, смешанный с лёгким запахом полуподвальной плесени, чем-то напоминавший запах деревенского погреба, вмиг вернул её в благодушное состояние.

А поднимаясь по изрядно и фигурно истёртым высоким ступеням из светло-бежевого гранита, Аля сразу вспомнила ступени на выходе со станции метро Кировская:

– «Петь, а у вас в Москве везде, что ли, такие высокие ступени?!».

– «Да нет! Мне лично нигде больше не попадались! Хотя я по многим таким ходил».

– «А-а! Ну, слава богу! Уф!» – совсем успокоилась Алевтина, дойдя до второго этажа.

– «Так тренируйся! Теперь тебе постоянно придётся по ним ходить! Может и по несколько раз в день!?» – одновременно расстроил и обрадовал жену Пётр, ставя сумки и стуча в дверь старикам Жигачёвым, жившим на втором этаже под комнатой Кочета.

– «Да не! Несколько раз на дню я ходить не буду – ноги целее будут!».

– «Там видно будет! Может, понравится! Ещё будешь по этим ступенькам бегать вверх – вниз и обратно!».

Но их перебил хрипловатый глухой мужской голос за дверью:

– «Кто там?!».

– «Кузьма Ильич, это Пётр Кочет!».

За дверью раздался лязг замка и щеколды, и она отворилась:

– «А-а! Пётр Петрович, дорогой, здравствуйте! Домой, значит, с… войны?!» – из темноты показался крупный упитанный старик с заметным животом, с седой окладистой бородой и в сдвинутых на кончик красного носа круглых очках.

– «Да, Кузьма Ильич! Здравствуйте! А вот и жена моя – Алевтина Сергеевна – учитель и директор школы!» – с гордостью представил Кочет супругу.

– «Здравствуйте!» – поздоровалась та.

– «Здравствуйте! Здравствуйте! А учительница и нкидовец – это очень хорошо! Очень…, а какой школы?».

– «Так ей ещё только предстоит устраиваться! Постараемся поближе к дому!».

– «А!? Да-да! Конечно! Вон, в двести тридцать первую! Куда ещё ближе? Там как раз завучем моя сноха работает!».

– «Попробуем…, а ключи у вас взять можно будет?».

– «Да, конечно, Пётр Петрович! Заболтался я старый что-то? А соловья…, то бишь…, как известно баснями не кормят!» – удалился довольный старик Жигачёв в темноту кухни-прихожей.

Но почти тут же вернулся с небольшой связкой ключей, протягивая её Кочету.

– «Пётр Петрович, а вы знаете – начал он заговорчески и в полголоса – ведь у вас там – показал он пальцем наверх – другая…, люди живут?!».

– «Да, конечно знаю! Я на время войны своих знакомых бездомных приютил!» – нарочно твёрдо, громко и уверенно успокоил всех Пётр.

– «Да ну? А-а! Ну, да! Да, да!».

– «Кузьма Ильич! А это вам от меня трофейный фронтовой подарок – японский штык-нож! Финка, в общем! Между прочим, меня ею япошки чуть не убили!».

– «Ой, Пётр Петрович, больше спасибо вам! Стало быть, вы с японцами воевали!?» – повертел старик в руках холодное оружие, видимо затрудняясь с мыслями о его дальнейшем использовании.