Старшая сестра Нина четвёртый год замужем. В двадцать три года это нормально.

И сын у неё есть, двухлетний Егорушка.

Средняя сестра Валентина, красавица и «характерная», в семнадцать лет выскочила замуж за офицера-энкаведэшника в больших чинах. Живёт как у Христа за пазухой.

Все сёстры от разных отцов, но мать дала им одинаковое отчество. Хотела этим скрепить родство разных по обличью и характерам дочерей. Винить Марию не за что. Родилась она в 1897 году, одиннадцатилетней девчонкой из села Глухово, что на Смоленщине, уехала в Москву и нанялась нянькой в состоятельную еврейскую семью, занимавшуюся коммерцией. В жерновах революции и Гражданской войны помотало девушку, как берёзку в бурю. Испытала короткое счастье семейной жизни, да потеряла одного за другим троих мужей. Александр, отец Нины, в двадцать четыре года сгорел от чахотки. Двух других супругов Мария лишилась в годы репрессий. Один оставил ей Валентину, от другого родила Зину. Некоторое время жила с Иваном Суздальцевым, гражданским мужем, да не сложился их союз. Был дед Иван вертляв и несерьёзен, приёмным дочерям не глянулся. Внук Егорушка тоже это понял по-детски безошибочным чутьём.

Окончание войны застало бабушку Марию в Хабаровске. Здесь ждали нашего героя серьёзные потрясения. О падении с табуретки мы уже говорили. Тогда же случилось ещё одно происшествие, врезавшееся в память Егорушке на всю жизнь.

Восстанавливаясь после тяжёлого ушиба, малыш лежал на кровати в спальне. Чтобы не скучал, поиграть с племянником заставили молоденькую тётку. Мать и бабушка в это время занимались на кухне стряпнёй.

Поначалу Зина весело играла с «раненым». Но затем Егорушка утомился и стал хныкать. Рыжая тётка решила, что он капризничает, и сердито толкнула его: «Молчи!»

Понятное дело, рёв только усилился. Недолго думая Зина схватила подушку и накрыла разинутый ротишко. Можете себе представить, какой ужас испытал задыхающийся от нехватки воздуха больной и обессилевший ребёнок, пытающийся вырваться из-под подушки.

Нина на кухне, конечно, слышала плач сына. И когда в спальне резко наступила тишина, мать инстинктивно кинулась узнать, что там случилось.

Живописать шлепки и затрещины старшей сестры, щедро отсыпанные рыжей «воспитательнице», не будем. Досталось злюке крепко, чего уж там!

А Егорка с той поры долго не мог играть ни в чехарду, ни в другие подростковые игры, где была опасность оказаться внизу кучи-малы. Он задыхался и порой терял сознание. И даже уже совсем взрослым человеком, на рыбалке, не любил тёмными ночами спать в палатке. Не хватало воздуха и очень хотелось, чтобы выручила мама.

Как-то отец и мать собрались в хабаровскую городскую баню и решили взять с собой сынишку. На съёмной квартире, куда они временно переселились из дома бабушки, взрослому человеку помыться было невозможно. Да и Егорушку толком не искупаешь. Неси воду из колонки за два квартала, нагревай на кухонной плите, жги скудные дровишки… А в коммунальной бане заплатил рубль с мелочью – и хлюпайся на здоровье.

Спустились с горки, перебрались через грязную речушку Чердымовку и поднялись на другую горку. Посредине квартала стояло добротное кирпичное здание, от которого струился вниз к Чердымовке мутный поток с белёсыми хлопьями пены.

Когда тебе два года с небольшим, ты не волен выбирать помещение для мытья. Отец пошёл в мужское отделение, а мать с Егорушкой – в женское. Да и не один он такой оказался – были там и другие маленькие мальчики.

Помывочный зал оглушил разноголосым гомоном, от которого с непривычки Егорушка оглох. Тётки с распущенными волосами весело перекликались, орудуя намыленными мочалками и гремя цинковыми шайками