– В самом деле! – кивнула Дуня. – У Витька где-то был коньяк. Не бог весть что. Но сейчас поищу.

Она поднялась и, все еще шмыгая носом, принялась искать бутылку. Она обнаружилась почему-то в холодильнике. Видимо, Витек понятия не имел, как следует хранить и употреблять этот напиток, и свято полагал, что коньяк, как и водку, следует пить ледяным. Коньяк был недорогим, всего три звездочки. Но сейчас Мариша запросто выпила бы и настойку боярышника, лишь бы ее немного отпустил жуткий холод и вообще перестало бы наконец трясти. Дуня испытывала то же самое. Видимо, на девушках запоздало сказывался пережитый сегодня шок. Во всяком случае, Дунина рука с зажатой в ней бутылкой лихо выбивала дробь по краешку чайной чашки, куда и лился коньяк.

– Ну, за Таньку, – провозгласила Дуня, бодро опрокидывая в рот солидную порцию коньяка. – Мир праху ее.

Мариша тоже глотнула янтарной жидкости и чуть не задохнулась. Коньяк был терпкий и драл горло, словно наждак. Но зато через минуту по телу прошла теплая волна и страшно захотелось есть. Дуня, словно прочитав Маришино желание, молча извлекла из холодильника длинную сухую палку копченой колбасы и, отхватив от нее одним махом кусок граммов на сто, принялась жадно откусывать от него.

– Бери и ты, – предложила она Марише.

Мариша не заставила себя долго уговаривать. Браслет коротко мяукнул, намекая, что тоже не откажется от кусочка колбаски. Так девушки и кот жевали колбасу, пока она не закончилась.

– Уф! – выдохнула Дуня. – Вроде бы полегчало. Даже пот выступил.

И она в самом деле вытерла капельки, выступившие у нее на лбу.

– Выпьем еще? – предложила она.

– Выпьем, – охотно согласилась Мариша.

Но вторая чашка коньяка подействовала на Дуню странно. Она пригорюнилась, как-то осела и начала всхлипывать.

– Менты сказали, что Таньку задушил какой-то физически крепкий человек, – шмыгая носом, произнесла она. – Скорей всего, мужик. Но может быть, и баба, но только очень физически развитая.

– Понятно, – произнесла Мариша. – А среди врагов Таньки были такие?

– Мужиков у Таньки было навалом, – грустно заверила ее Дуня. – Если у всех у них проверять алиби, то целой жизни не хватит.

– Не у всех, – заметила Мариша. – А только у физически крепких. Сейчас мужик дохлый пошел.

– У Таньки совсем уж задохликов не водилось, – сказала Дуня.

– А я видела! – похвасталась Мариша. – Тощенький такой сам из себя, тихий. Волосики светлые, вроде бы коротко подстриженные. А сзади хвостик. Знаешь, как у китайцев.

– Так это Толик, – вздохнула Дуня. – Мастер восточных единоборств. Так что он запросто с любым мужиком бы справился, а не только с Танькой.

– Выходит, под подозрение попадают все, – закручинилась Мариша. – Это сколько же их было?

– Вообще-то в последнее время Танька малость поспокойней стала, – пробормотала Дуня. – Мужики у нее уже не так часто менялись.

– И сколько же их было? – попыталась уточнить Мариша.

– Вот из постоянных я могу за последний год припомнить только пятерых, – сказала Дуня.

– И кто из них ненавидел Таньку так сильно, чтобы ее убить? – спросила Мариша.

– Да вроде бы никто, – пожала плечами Дуня. – Да и вообще, я уже говорила, Танькины любовники даже после разрыва зла на нее не держали. Они с ней вроде бы даже дружили. Ну, не то чтобы уж очень, но если Таньке от них что-то было нужно в профессиональном плане, то они помогали.

– Высокие отношения, – пробормотала Мариша. – Ну ладно, попробуем подойти к делу с другой стороны. Кто после Танькиной смерти становился ее наследником?

– Понятия не имею, – вздохнула Дуня. – Ни о каком завещании Танька речи никогда не заводила. Да и какие у нее родственники? Отец у Таньки умер. С матерью она отношений не поддерживала, даже не знала, жива она или нет.