— Кофе или чай? — неожиданно дружелюбно спросил слишком дорого экипированный… кто? Однако разоружаться не спешил.

Я не ответила. Разговаривать с человеком, на котором висят минимум два (спину-то я ещё не видела) полуавтомата отчаянно не хотелось. А вот сбежать организм собирался очень. И ещё кое-чего. Но спрашивать в такой ситуации про уборную было совершенно невыносимо.

Мужчина вдруг поднял руку и показал мне за спину.

— Туалет – там, — я вздрогнула, а он молча удалился в комнату.

Ну надо же. Спасибо, не ожидала.

Когда я вернулась, хозяин обнаружился на кухне, не спеша обеспечивающим на выбор “кофе или чай”. Осанистая фигура его в маленьком помещении столовой внушала серьёзные опасения за целостность и долговечность живущих тут же вещей. Но нет. Чёткие, скоординированные движения, и всё готово. Всё на месте. Невольно восхитилась и удивилась. Я бы сама суетилась гораздо больше и провозилась куда дольше.

Мужчина, сменивший за время моего отсутствия одежду и, кажется, снявший, наконец, оружие, уселся за стол напротив и коротко и прохладно скомандовал:

— Рассказывайте.

— Распоряжаться входит у вас в привычку? — ровно ответила я. — Мы, безусловно, вам благодарны, но отчитываться перед вами не собираюсь, простите.

— Распоряжаться моя обязанность. Поэтому простите меня вы, но я настаиваю. Доложите о цели своего визита в Весну, — резко заявил мгновенно сделавшийся страшным огромный человек.

Напугать что ли решил?

— Мои цели вас точно не касаются, — произнесла негромко и подчёркнуто спокойно.

— Уверены? — сильно прищуренный взгляд будто хлестнул по лицу.

Я вскинула бровь и сжала зубы.

— Готовы подтвердить под присягой?

Что за…? Я нервно поёрзала на скамейке, ещё не в силах сообразить, как к подобному относиться. Всё-таки я слишком вымоталась и устала, а этот неожиданный оплот тепла и уюта вдруг демонстрировал двойное дно.

— Всё ещё ничем не желаете со мной поделиться? — следя за моим, очевидно, меняющимся лицом, ехидно поинтересовался наглый черноволосый боевик.

— Не смею злоупотреблять вашим гостеприимством, — я поднялась, чуть покачнувшись, и вскинула взгляд ему за спину в поисках куртки.

— Куда-то собрались? — незнакомец угрожающе сложил руки на груди и мрачно сдвинул брови. Только вот, не было мне страшно. Я была зла! Точнее, в бешенстве. Что себе позволяет этот вояка? А то, что он именно вояка не оставляло никаких сомнений. Гражданские так говорить не умеют. Уж я этих вояк насмотрелась. Сотни. Нет, тысячи! И все – как один!

Вскочила. Он тоже поднялся. На голову… нет, почти на две выше меня. Или это у страха глаза велики? А сейчас, когда он вот так возвышался огромной горой, было действительно страшно. И если раньше я думала, что этот рельеф и разворот плеч – результат накладок экипировки, то сейчас-то моё заблуждение виделось очевидным.

Что я вообще тут делаю? Ах, да. Буксира жду. Ничего, доберусь до своей машины на лыжах, а там какой-нибудь трактор разыщу. Помогут, — думала я, вылетая из столовой-кухни.

Запальчиво торопясь, двинулась к стулу, на котором висела куртка, и внушительная фигура преградила мне дорогу. Я, глубоко шокированная прытью и маневренностью такого огромного организма, отступила назад и упёрлась не единожды отбитым сегодня мягким местом в стол.

— Простите ещё раз, уважаемая… леди, — он особенно подчеркнул это «леди», — но выпустить вас я не могу, — с нажимом проговорил мой недавний, не уверена, что спасатель.

— А я убеждена, что можете, — вторя ему, процедила я храбро.

— Прекрасно… — он опять сложил руки на вызывающе широкой груди, — Идите! — зло бросил, махнув в сторону двери рукой, и демонстративно отшагнул в сторону.