слушала её. Прошло уже несколько дней после встречи с Эмеритой, но смутное беспокойство не

покидало Айви ни на минуту. Невидимый «птенец» в сердце шевелился и ёрзал, словно ему чего-то

не хватало.

«Если можно было бы с кем-то просто поговорить…» – думала она. Но уж слишком странным

казалось всё произошедшее в последние дни, а Айви совсем не хотела, чтобы над ней посмеялись,

как над забавной дурочкой с богатой фантазией.

– …В пятницу мы собираемся на побережье, на нашем месте. Ты придёшь? – Зюси вопросительно

посмотрела на неё.

– Что? – рассеянно переспросила Айви.

– Да проснись ты! Ты придёшь?

– Куда?.. Ах, да, конечно!

Зюси закатила глаза и, недовольно скривив губы, пробормотала:

– Последние дни ты выглядишь так, словно похоронила любимую тётушку.

Айви не обратила внимания на шутку, а опять погрузилась в свои мысли.

«Может, рассказать ей? Мы, всё-таки, подруги – и всегда хорошо понимали друг друга…»

Она взглянула в беззаботное и румяное от жары лицо Зюси и осторожно спросила:

– Скажи, ты слышала когда-нибудь, чтобы человека кто-то выкупил из рабства, а потом отпустил

на свободу?

– Не знаю… – Зюси неуверенно повела плечами и задумчиво уставилась в сторону. – Я вообще не

знаю такого, чтобы здесь, у нас кто-то кого-то покупал… Может, в Столице… У короля ведь есть

рабы. А вообще-то… – она вдруг встрепенулась и оживлённо затараторила: – Помнишь тех бродячих

артистов, что были недавно в городе?

– Ну, да…

– А помнишь того мальчишку, такого странноватого, который лазил на стену ратуши? Я думала, он

обязательно сорвётся, даже смотреть не могла…

Айви хорошо помнила то представление на рыночной площади. Большая толпа окружала

крупного усатого мужчину, который прохаживался вдоль клеток с дрессированными собачками и

обезьянками. Он держал на длинной цепочке полуголого мальчишку и хорошо поставленным

голосом громко вещал:

«Кто готов увидеть небывалое зрелище? Чудеса ловкости и сноровки! Сейчас этот парень

заберётся на стену ратуши и воткнёт вот этот цветок во-о-он в то окно!»

Люди зашумели. Мальчик злобно оскалил зубы и, туго натянув цепочку, начал затравленно

озираться. «Усатый» резко одёрнул его и коротко прикрикнул. Тот посмотрел на хозяина жутким,

безумным взглядом и снова оскалился. Кто-то в толпе испуганно заохал, но многие, всё же, бросили

монеты. И мальчик полез. Он двигался удивительно быстро и ловко, плотно прижимаясь телом к

стене, подобно большой мускулистой ящерице, цепляясь за крошечные выступы и оконные

карнизы. В зубах он держал яркий бумажный цветок. Зрители взирали, раскрыв рты и затаив

дыхание. Когда он добрался до окна, публика зашумела и зааплодировала. «Усатый» сгрёб деньги в

карман и снова дёрнул за цепочку. Мальчик полез вниз. Как только его ноги коснулись земли, хозяин

схватил его за цепь, висящую на шее, и, быстро запихав в одну из клеток, опасливо отдёрнул руку, – и

вовремя: Айви отчётливо видела, как паренёк ловко извернулся, и его белые зубы клацнули совсем

рядом с пальцами «усатого».

Айви вспомнила вспотевшее лицо и звериный оскал юного артиста, и, как тот, забившись в угол

клетки, зыркал на хохочущих мальчишек, тыкающих в него длинными прутиками… – и вдруг,

внезапная догадка молнией пронзила её: «Кру! Это же был он!» Она тихо ахнула и ошеломлённо

застыла на месте.

– Ты чего? – Зюси испуганно посмотрела на неё.

– Да так, ничего… – Айви снова двинулась вперёд.

– Так вот… – продолжала Зюси, – Я слышала, что какая-то полоумная старуха из Южного

Квартала захотела его купить. А хозяин такую цену заломил, что ей пришлось продать поле. С тех

пор этот парень у неё живёт. Уж не знаю, зачем ей этот зверёныш понадобился. Говорят, что когда