– Кисель какой-то.

Он отряхнулся. Слабое общее свечение позволяло разглядеть все пространство вокруг себя. Где-то имелись сгустки света, которые пульсировали, словно манили за собой. Стоило лишь пойти к ним, они приходили в движение, удаляясь куда-то. Приняв решение, Джокер пошел в том направлении, откуда шел этот зов, пытаясь найти его источник. Все равно следовало что-то предпринять, а находиться дальше, словно в подвешенном состоянии, было глупо. У него не возникало ни паники, ни чувства страха, было какое-то безразличие, возможно, некое любопытство. Тепло этого пространства постепенно менялось. Возникла уверенность в том, что он обладает неким знанием, которое теперь подпитывает его мозг. Да, его звали, ему обещали все исправить, если он сам себе поможет. Сгустки еще освещали все вокруг, но теперь Джокер двигался, не оглядываясь, даже не пытался что-либо разглядеть. Тут нижнее покрытие напоминало мох, который вбирал в себя все, с чем соприкасался или что на него падало. Теперь Джокер мог бы разглядеть, что пол усеян человеческими телами. Они находились в разных позах, словно были высыпаны из огромной коробки. Мох, словно неутомимый хищник, наступал, пытался завладеть этой новой площадью. Некоторых людей он мог бы узнать. Но они его сейчас не интересовали, он был выше этого, его звали. Даже не глядя на них, Джокер знал, что это пропавшие жители города, которых занесло в это пространство, как и его. Но, в отличие от них, Джокера уже выбрали, наделили чем-то, чего не имел никто из лежащих на полу людей. У него даже не возникло желания о чем-то кого-то спросить, кому-то чем-то помочь, он, словно взведенный механизм, двигался, топча ногами все, что устилало низ, боясь зацепиться глазами, отложить что-то в своей памяти. Джокера интересовал свет, который обещал все исправить. О других людях он старался не думать. Стены? Да, они где-то должны были быть, но, вероятно, не здесь. Мысль, что стен тут нет, его тоже мало беспокоила. Сгусток словно отвечал на его вопрос, упреждал каждый его шаг, каждый его взгляд.

– Ничего особенного. Сейчас все восстановим, все исправим. Ты же хочешь все исправить?

Тут и думать было нечего. Он где-то в глубине понимал, что это внушение, вторжение чужого разума, но ничего с этим не мог поделать. Нет, он не смирился. Просто внутренне замер, чтобы самому найти выход и спастись. Все вокруг могло казаться нереальным, но стоило лишь подумать, и перед глазами возникал ракурс любого изображения, любой ответ на самый сложный вопрос, никто ничего не скрывал. Это условия сделки. Он уже знал, что возникший в начале пути световой сгусток сверху оказался огромной гирляндой гигантских огней.

– Матрица, блин!

Джокер еще подпитывался всем, что здесь находилось. И мерцающим мхом, который словно в огне переливался под ногами, и туманом, который постоянно выхватывал молнии ниоткуда и отправлял их в никуда. И стенами, которых вроде бы не было даже видно, но они где-то находились, огромные и надежные. Это пространство охватывало его теплом своей неровной поверхности с разрозненными капиллярами огней. Вот и сам сгусток, который раньше лишь посылал ему слабые импульсы, теперь стал нежно обволакивать его тело, поднимая над мшистой поверхностью. Джокер еще лежал в этом луче, а когда мох пытался с ним связаться с помощью нитевых сплетений, сгусток откинул все эти связи и полностью овладел телом человека, заполнив его уже своим теплом и светлым чувством. С этой минуты договор стал иметь свою силу.

Возвращение

Да, повезло Джокеру, он вернулся. Сам целый, а вещи потасканы, вылинял до ужаса, внешне больше напоминал огромного бомжа. Он практически не пострадал, сильного влияния переход на него не оказал. Но внутри у него имелся тот подарок для людей, о котором никто пока не подозревал. Возвращение он воспринял как обычный приезд в город, где за время его отсутствия произошли большие перемены. Он потерял реальную власть, карманы у него были пусты. Оказывается, что его помятый костюм потерял не только свой цвет, но и форму. Плащ-балахон выгорел еще в районе портала, обувь покрылась серой пылью, которую трудно было снять даже наждачной бумагой. Ему нужно было переодеться и переобуться, но где? Минуту назад, когда он оказался на улице, Джокер не представлял себе, куда ему направиться. Где-то в этом городе у него должен быть свой дом? Но где? Он этого не помнил, точнее, он знал, куда ему следовало попасть, но огляделся вокруг и тоскливо присвистнул.