В этой ситуации у маленькой Луизы было два пути – смириться и стать «легким» ребенком или яростно бороться за то, чего ей недоставало. Луиза «выбрала» последнее.

В последние годы некоторые исследователи пришли к убеждению, что ребенок рождается с определенным «характером». Но на мой взгляд, неважно, был ли упрямый и вызывающий характер Луизы результатом наследственности или вынужденным способом ее взаимодействия с родителями.

Луиза как будто говорила свой матери: «Дорогая мама, кажется, ты не знаешь, как правильно за мной ухаживать. Поэтому мне придется давать тебе ясные указания. Я буду протестовать, когда мне что-то не нравится, и требовать то, что мне нужно».

Вслух она выражала эту дилемму фразой: «Почему вы любите Томаса больше, чем меня?»

С точки зрения традиционной психологии или здравого смысла такой вопрос продиктован ревностью – но я с этим не согласен. Луиза хочет сказать, что ее любят не так, как надо. Ей кажется, что родители ее не ценят – а все мы отчаянно стремимся в детстве быть ценными для своих близких. Иначе дети (да и взрослые) становятся раздражительными, агрессивными и растерянными. Справиться с этими сложными чувствами не способен почти ни один ребенок.

Представьте себе, как четырехлетняя Луиза говорит родителям: «Послушайте! С нами что-то не так. Я знаю, что вы меня любите, и делаю все, чтобы заслужить эту любовь. Но чаще всего я чувствую себя нелюбимой. Когда я смотрю на ваши отношения с моим братом, я вижу, что вы ладите с ним гораздо лучше, чем со мной, и мне трудно не завидовать». Именно так! Но дети не умеют говорить то, что им хочется сказать. Когда родители и специалисты называют это «ревностью», Луиза чувствует, что ее не понимают, и ее поведение становится еще более «ревнивым».

Родители Луизы реагировали так, как делали бы большинство любящих взрослых. На ее претензии, что брата любят больше, они отвечали: «Нет, Луиза, это неправда! Мы любим тебя так же сильно, как Томаса». Этот честный и искренний ответ приносил обратный результат: Луиза чувствовала себя еще более одинокой и «плохой». Она могла бы сказать себе: «Я вижу, что они любят меня, и они сами об этом говорят. Но почему мне этого не хватает? Очевидно, со мной что-то не так».

Вернемся к ее изначальному способу взаимодействия – требовательности. Она требует постоянного внимания. Часто она просит невозможного – например, определенный сорт мороженого в середине зимы. Каждый раз, ложась спать, она по 10–15 раз зовет родителей. Их совместное времяпрепровождение омрачено драмами, потому что родители не могут или не хотят исполнять детские капризы. Но Луиза стоит на своем.

Такой тип поведения тоже часто понимают неправильно. Родителям детей вроде Луизы советуют «устанавливать границы», «не уступать», «уметь говорить «нет», «быть последовательными» и так далее. Проблема в том, что это поверхностный воспитательный метод, такой же, как объяснение потребности ребенка в любви – ревностью. Истинная проблема вот в чем: дети не понимают, что им нужно. Часто они знают только, чего они хотят. Это не значит, что дети не в состоянии осознать свои потребности. Им просто не хватает необходимой перспективы и слов, чтобы это выразить. Они надеются, что за них это сделают взрослые.

Активные здоровые дети, такие, как Луиза, импульсивно требуют всего подряд. Их претензии становятся все более многочисленными и абсурдными. Разумеется, родителям такое поведение кажется провокативным. В тех культурах, которые до сих пор построены на старомодных принципах воспитания, оно пресекается физическими наказаниями или вербальной агрессией. Скорее всего, детские капризы при этом исчезнут, но проявятся во взрослом возрасте.