Как же живут дети хадза без присмотра? Их не водят за ручку, за ними не присматривают и не контролируют взрослые. Они слоняются туда-сюда, как банда подростков, и у хадза это считается нормальным. Чему-то они учатся, прибившись к матери, когда та идет искать пищу, или к отцу, когда тот отправляется на охоту, но большую часть времени они учатся жизни у детей постарше.
Наверное, для западного человека самым необычным в том, как протекает детство в племенах охотников и собирателей, покажется то, что для них разновозрастные группы детей являются нормальной, неотъемлемой частью жизни. Детей не разделяют на группы сверстников, как это делаем мы в Америке, где нормальным считается распределять детей по классам одного возраста, классам под надзором взрослых. Мы думаем, что это – наилучший, да и вообще единственно возможный способ учить детей. Но ведь еще не так давно многие американцы и европейцы жили в маленьких сельских общинах, где семьи были гораздо больше и у каждого ребенка было по нескольку братьев и сестер, так что дети всех возрастов играли вместе. На самом деле, разделение по возрастам возникло лишь в недавнее время, когда рождаемость снизилась, и нам теперь приходится специально объединять детей в группы. Быть может, мы как родители, педагоги и ученые ошиблись, предполагая, как именно должна выглядеть наиболее естественная для ребенка учебная среда?
Дети в племенах охотников и собирателей преподают нам важный урок. Дети учатся у других детей, и для них нормально играть всем вместе с детьми других возрастов. Младшим полезно наблюдать за старшими, а старшие, по-видимому, учатся быть в ответе за тех, кто меньше их самих. И пусть материальное благополучие дало нам возможность обеспечить своим чадам безбедное детство, быть может, мы упустили шанс дать им найти себе компанию друзей разных возрастов. А ведь мы могли бы воспользоваться этим наследием былых эпох, почаще обогащая им жизнь наших детей.
Как дети работают
«Дети – очень, очень старательные работники», – сказала мне как-то антрополог Карен Крамер. Она тогда работала на кафедре антропологии в Университете Нью-Мексико и как раз живо вспоминала, как ей довелось пожить в племени мексиканских индейцев майя на полуострове Юкатан. «Есть две вещи, за которые майя никогда не ругают детей: за то, что те шумят, и за то, что пачкают свою одежду, – рассказывала она. – Но вот на работе их ругают еще как». Дети майя начинают работать примерно в три года, и к пятнадцати годам они уже работают столько же, и выполняют те же задания, что и взрослые. Они стирают одежду, готовят пищу, ходят за водой и заботятся о других детях[12]. Вместе со взрослыми они сажают, пропалывают и собирают маис. Работа у мальчиков и девочек, конечно, разная – мальчики больше трудятся в поле, а девочки по дому – но и те и другие работают изо всех сил. Суммарное затрачиваемое ими на работу время в раннем детстве невелико, но с возрастом работы становится все больше, особенно у подростков. Подсчитав среднее значение для всех возрастов, доктор Крамер пришла к выводу, что дети майя трудятся примерно 30 % времени в день. Конечно, прок от их вклада зависит от того, на что способен ребенок соответствующего возраста, но большинство задач в племени майя не требуют квалифицированной рабочей силы и соответствуют возможностям детей. Поскольку они заняты настоящим трудом, дети майя по сути сами окупают заботу о себе и их не считают иждивенцами, как мы своих детей. Большая семья не является чем-то неподъемным в экономическом плане. «По мере взросления дети майя из зависимых членов общества становятся посильными участниками экономического процесса, а затем и добытчиками», – объясняет доктор Крамер