– С Вами все в порядке? Алло? Алло? Алло!

Этот голос вернул нашего героя к жизни и он вымолвил:

– Но как же так! А я же как бы … Ну это … Типа, тут! В Газоскважинске!

– Вы-то в Газоскважинске! А в могилке безобидный и тихий бухарик!

– А-а-а-а

– А на камне Ваш портрет и годы жизни!

– Но …

– Но вы живой!

– Да, а собственно …

– А вот про это я Вам сейчас и расскажу.

1 брюмера 2009 года. Дальнее Подмосковье.

На КПП райотдела ГБ подмосковного города N вошла юная барышня, которая, запинаясь от волнения и перескакивая с пятое на десятое, принялась объяснять прапорщику на входе свои желания. Из спутанного рассказа «микрогенерал» понял только два слова «справка» и «подробности». Решив, что перед ним очередная жертва феминизма, решившая переплюнуть славу Гоар Вартанян, Эммы Судоплатовой и Зои Воскресенской*, вызвал дежурного офицера.

Через полчаса кэп накручивал аппарат ВЧ-связи и вызванивал Ясенево**. Гостья заявила, что её папа, разведчик-нелегал, погиб в Южной Африке смертью храбрых, отстреливаясь от бойцов противопартизанского спецотряда «Черная мамба» еще тех, апартеидовских ЮАР, и она желает знать подробности гибели своего героического папочки, чтобы потом рассказывать их своим детям, а те своим детям и вообще …

Озадаченные «лесники»*** после скурпулезного изучения заявили, что гражданин В.Е. Кулоресов, 1969 года рождения, в кадрах СВР не значился, а в означенные годы никто из сотрудников ведомства смертью храбрых жизнь не заканчивал. Вечер переставал быть томным.

Поэтому когда визитёрка снова нарисовалась на пороге, её встречали: начальник райотдела, тот самый опер, врач скорой помощи, вызванный заранее и прапорщик, который подобно дрессированному медведю переминался с ноги на ногу.

Врач действительно понадобился, потому что девица, услышав фразу «в кадрах не значился», села на стул и завыла белугой, причитая и орошая окрестности слезами. Теле-га расследования завертелась, хотя несколько и со скрипом.

После посещения кладбища и лицезрения несуразной могилки, депутация навестила директора этого муниципального учреждения, пригрозив тому целым набором кар, включая аналогичную должность в районе Магадана или Анадыря, но уже на низовых позициях. Товарищ вывихом мозга не страдал, поэтому моментально сдал креативную бабищу с потрохами. По документам он был чист, как слеза младенца, ибо товарищ, нашедший вечный покой на этом участке, был зарегистрирован во всех базах под своими установочными данными. А что мамзель написала на камне – это уже геморрой не на его зарплату. Мадаму дернули в местный райотдел, для вдумчивой беседы под протокольчик. Тертым и битым жизнью операм-контрразведчикам в жизни не могло придти в голову для каких целей осуществлялся подобный перфоманс. Оказывается для того, чтобы выросший ребенок не искал настоящего папу, а довольствовался обществом многочисленных сожителей, которые вились около мамаши, подобно мухам у известных куч. Но вот выходку тинейджерки с походом в райотдел она предусмотреть не могла. И темные делишки вышли наружу.

20 фрюктидора 2013 года. И снова Газоскважинск.

Теперь у бурмастера есть дочка, которая сказала, что хорошо, что папка живой.

А еще у него есть фото, где он на гранитном камне усталым прищуром смотрит на посетителей этого места в форме контр-адмирала со Звездой Героя Советского Союза и значком командира подводной лодки на парадном кителе. Придурковатая жена, закончившая школу со справкой и слабо разбирающаяся в жизненных реалиях просто тупо скопировала фото Льва Михайловича Жильцова**** из книги «Всплыть в полынье», посвященную подводникам северных морей. Один из оперов, пришедший на службу из особых отделов**** флота под рюмку чая заметил, что было бы забавно, если бы дурища скопировала фото какого-нибудь американского адмирала. Ибо в книге были и такие.