Впрочем, Мерау ничто не волновало. День был летний, жаркий, и по коридору университета, демонстрируя глубочайшее презрение к древним стенам, Оджер шагал, распахнув мантию на груди. Рубашки под ней не было, круглый мягкий живот гнусно подрагивал над ремнем.

Мерау пропустил две трети семестра. Поговаривали, что в конце зимы он нанялся боевым магом в караван и пересек с купцами горы, направляясь в Уарру: там Мерау изучал заклинания, запрещенные в Аллендоре. Слухи Лонси волновали мало; он только знал, что к экзамену Мерау не готов. Оджер был необыкновенно наглым и мерзким типом, и провала его Лонси ждал с удовольствием.

Он усмехнулся, снова углубляясь в записи, и не заметил, что Оджер остановился перед ним.

– Чего, – тяжело отдуваясь, осведомился грубиян, – теортранс зубрим?

Лонси поднял полупрезрительный взгляд и мягко, сквозь зубы произнес:

– Что-то вроде.

От Мерау воняло.

– Кто принимает? Каллертау?

– Деливи.

– А, дедок? – пренебрежительно осклабился Оджер и внезапно хозяйским жестом взялся за край тетради. – Дай-ка сюда.

– Что?..

– Верну! – глумливо пообещал Мерау и выдернул конспект из рук Лонси. Оценив выражение лица жертвы, Оджер басисто расхохотался, тряся животом – прыгал глубокий пуп – небольно ткнул Лонси пальцем в лоб и зашагал к дверям аудитории. Открыв рот, Кеви провожал его беспомощным взглядом. Мерау был на голову выше и весил вдвое больше. Кроме того, он, если слухи не врали, владел боевой магией...

Долго потом Лонси видел в кошмарах его омерзительный пуп.

Магистр Деливи, принимавший тот экзамен, был человек необычайной памятливости: он помнил в лицо и по именам, кажется, всех студентов, что когда-либо его слушали. Спустя несколько лет Лонси, уже работавший в салоне, встретил его во время прогулки по королевскому парку. Добродушный магистр пригласил неудачливого, но отменно воспитанного студента присоединиться, и некоторое время Лонси безропотно развлекал старика, кивая в ответ на его сентенции.

Деливи увлекся собственными речами, а Лонси, томимый скукой, посматривал по сторонам и потому заметил, как по соседней дорожке одинаково быстрым шагом пролетели, не видя окружающих, государственный суперманипулятор Инкелер Маджарт и жирный хам Оджер Мерау... Увлекшись беседой, они до неприличия повышали голоса, и Лонси расслышал:

– Теперешний потолок высоты позволяет пересекать Лациаты только в двух местах, и это сопряжено с огромным риском, – говорил суперманипулятор, на лету сшибая тростью головки цветов. – Новая модель должна иметь возможность пересечь горы на любой широте.

– Одно дело, если атомник должен пересечь горы, сесть на полосу возле Кестис Неггела, а там получить дозаправку и, возможно, ремонт. И совсем другое, согласитесь, если он должен пересечь горы, сбросить бомбы и вернуться без посадки!..

– Господин Мерау, о чем вы?! – довольно фальшиво возмутился суперманипулятор.

– Бросьте шутовство, господин Маджарт, об этом знают все, и уаррцы в том числе... Что говорит принцесса?..

Они унеслись. Лонси понял, что стоит на месте как вкопанный, а магистр разглядывает его со снисходительной усмешкой.

– Как это возможно? – прошептал Лонси.

Деливи улыбнулся.

– Лонсирем, вы учились с этим молодым человеком на одном курсе? Гордитесь. Сейчас мы видели, полагаю, сразу двух государственных суперманипуляторов, настоящего и будущего.

Лонсирем стиснул зубы.

Мерау работал в тяжелой промышленности. Он делал то, что было не по силам даже отцу Лонси.

Он делал сердца для атомников.

– И что? – с присущим ей безмятежным упрямством напомнила Неле, как только они въехали в тень леса, и мага охватило отчаяние. Где-то здесь, совсем рядом, за тем деревом, за этим холмом... живот подвело от страха, кровь зашумела в ушах, навязчиво бормоча: «Ничего не случится».