Выдумать какую-нибудь новую теорию побега мы не успели. После короткого стука в кабинет влетел дежурный охранник, а за ним, как тень, Валентина.

— Кто готовил чай? — по-судейски сухо спросил Арбенин.

— Константин Сергеевич, я... кто ж еще? — Повариха выпрямилась в линию. — Ваша бабушка спросила, какой вы любите. Я показала коробку. Она понюхала. Ей тоже понравился.

— Понюхала она... Понятно. — Босс зло выдохнул и повернулся к охраннику. — Коробку с чаем изъять. Белову передашь. Пусть его криминалисты проверят состав.

— Вы этот чай уже год пьете, — спохватилась Валентина. — Я каждый раз один и тот же заказываю. С бергамотом.

— Бергамот нынче вышел забористым. — Константин Сергеевич потер виски. — Что по чемодану бабки? Где она вообще сама?

Последний вопрос прозвучал так грозно, что у меня внутри все сжалось.

— Да непонятно все с этой бабкой, — неуверенно начал молодой охранник.

— Рассказывай! В подробностях!

— Мы ж уже договорились с домом престарелых, что доставим ее. Там место освободили. Сказали, чтобы везли сразу к ним, в питерский филиал. Еще настаивали, чтобы никуда не заезжали, даже если старушка будет очень просить. — На последнем предложении охранник поморщился.

— А вы что?

— Мы почти... — Лицо парня покрылось красными пятнами. — Белов сообщил, что уже едет за ней. Мы, чтобы не ждать, помогли бабке спустить чемодан. Предложили подождать у нас в сторожке. Чтобы не на улице, не на жаре.

— А она?

— А она ничего. Вначале сидела. Потом оставила свой чемодан, сумочку и решила прогуляться.

— Так и сказала, что гулять? — Глаза Арбенина потемнели.

— Якобы вы разрешили. И если не верим, можно вам позвонить. — Пятнистый румянец парня стал еще ярче. — Мы и подумать не могли, что она сбежит. Вам звонили. Раз пять набирали. В кабинет стучали...

— И пока двое пятилетних детей не вынесли эту дверь, даже не заподозрили, что вас обвели вокруг пальца, — закончил вместо охранника Арбенин.

— У нас и мысли не было, что бабка бросит вещи. Мы пока чемодан со второго этажа сносили, она раз двадцать попросила быть осторожнее. Кряхтела так, словно у нее там хрусталь с фарфором. Коллекционные!

— В головах у вас хрусталь с фарфором! — отмахнулся босс. — Впрочем, у меня, кажется, тоже.

Выяснив что можно, Арбенин растекся по спинке кресла.

— А сейчас что делать? — тихо, словно боясь беспокоить начальство, уточнил охранник.

— Что делать... — Босс зевнул. — Ждать.

Синие глаза закрылись. Но только я подумала, что сейчас Арбенин снова уснет, как в кабинет ворвался начальник службы безопасности. И события закрутились с такой скоростью, что дрема слетела с меня окончательно.

Уже через пару минут стало известно, где сейчас находится Генриховна. Оказалось, что Белов заранее просчитал все ее возможные маршруты и установил камеры в нужных местах.

Еще через минуту пришли какие-то тревожные новости из офиса компании. Что именно произошло, было непонятно, но Белов и Арбенин так кричали в свои телефоны, что овчарка охраны сделала подкоп под будку и изобразила страуса.

А спустя еще несколько секунд, бодрая и собранная, я уже неслась за детьми на улицу.

— Папа, мы едем с тобой! — Не спросив ни у кого разрешения, мои подопечные прыгнули в машину отца и устроились каждый в своем детском кресле.

— И речи быть не может! У меня дела! — Арбенин приземлился на переднее пассажирское сиденье, а начальник его службы безопасности устроился за рулем.

— Папа, это наша бабушка! — Даша всхлипнула, и по нежным детским щекам покатились слезы. — Ты ведь за ней едешь. Мы знаем!

— Давайте не будем давить на жалость, — с интонацией Кота Леопольда произнес отец семейства.