Тогда, исчерпав добрые методы, бандиты явились к дому правдолюбца. Светом слепящих фар осветили окна, открыли огонь и стали забрасывать внутрь «коктейли Молотова». Маму убили, когда она бежала в детскую. Раненый отец, что спастись не удастся, подполз к дочери, одной рукой зажимая кровавую рану, другой из последних сил выбросил девочку в окно за домом.

Девочка отползла в кусты и боясь плакать, смотрела, как сгорает охваченный пламенем дом. Когда рухнули перекрытия Лиза потеряла сознание. Сколько она так пролежала, она не помнила. Встала и побрела, куда глаза глядят, подальше от пепелища…

Грязная девочка жила на вокзале. Просила у прохожих еду. Одни ее жалели, другие бурчали: «Развелось попрошаек, пройти не дадут, когда уже власти наведут порядок!»

Лиза ничего не говорила, не обижалась, просто стояла и долго смотрела голубыми, как незабудки глазами на орущую, богато одетую тетю…

Однажды к ней подошла незнакомая, скромно одетая женщина:

– Девочка, ты голодна?

Лиза кивнула в знак согласия.

– Пойдем в пирожковую. Я накормлю тебя.

Добрая тетя понравилась девочке. В пирожковой тетя вкусно и сытно накормила девочку. А главное никто не кричал и не прогонял оборвашку. Тетя назвала себя: «Меня зовут Мария Ивановна, а тебя?».

– Лиза, – просто сказала девочка.

– Лиза, на, скушай, пожалуйста конфетку.

Кушать не хотелось, но и обижать хорошую тетю тоже. Лиза раскусила конфету. Вкусно. Перед глазами пошел снег, затем все закрутилось, и Лиза стала куда-то падать… Она услышала, как тетя зовет такси и провалилась в забытье. Конфета оказалась с сюрпризом. Волшебной.

Первое пробуждение. Сон наяву.

Отделение для девочек.

Очнулась Лиза от тряски. Она удивленно открыла глаза и сразу успокоилась: рядом сидела ее знакомая тетя, за рулем улыбающийся приятный дядя. «Хочешь пить?» – Мария Ивановна протянула девочке пакет апельсинового сока с заботливо вставленной трубочкой. Лиза сделала глоток, сок приятно смягчил сухость в горле.

Девочка впервые удивилась: на ней была новая одежда, руки кто-то заботливо отмыл. Вместо сажи и грязи, пачку с соком сжимали чистые розовые ручки с аккуратно подстриженными ноготками. Лиза не испугалась, нет, напротив, ей не хотелось возвращаться на кричащий и грязный вокзал. Она бы вот так ехала бы всю жизнь. В теплой машине с добрыми людьми.

Машина неторопливо проехала пост ДПС. Ни машина, ни сидящие в ней пассажиры не вызвали у «гойца» вопросов. Семья едет домой… Машина съехала с федеральной трассы и помчалась по проселочной дороге. В лесной лагерь приехали ночью. Водитель включил фары. Женщина с девочкой пошли по освещенной дороге в сторону памятника. Лиза удивилась: ночь, дядя из железа в свете фар. Ей казалось, что это какая-то игра. Они стали с провожатой у подножья памятника, внезапно пол ушел у них под ногами, и они понеслись вниз. Когда платформа через какое-то время плавно остановилась, Лизу вырвало желтым соком.

Марину Ивановну и Лизу встретила другая женщина в военной форме, с короткой, под мальчика стрижкой. Лизу отвели в медчасть, послушали дыхание, затем отвели в теплый душ. После душа ее переодели в такую же, как у военной тети форму. Затем отвели в теплую уютную комнату, где Лиза впервые уснула на чистой пастели. Помаявшись и набравшись впечатлений Лиза провалилась сквозь сон.

Утром ее разбудил резкий сигнал. Лиза села на постели, не понимая, где она находится. На пороге появилась женщина в военной форме:

– Новенькая, подъем. Выходи строиться. Привыкай к порядку.

Что такое «строиться» Лиза не знала, она вышла из каюты и увидела много девочек разных возрастов. Они зачем-то становились в ряд по линеечке. «Наверное, это и есть «строиться»», -решила Лиза и побежала в конец шеренги.