Помню и необыкновенный патриотизм детей. В восемь-девять лет мы прекрасно разбирались в международном положении, следили за событиями на фронте. Особенно хорошо помню все события Сталинградской битвы. Будто политики, мы обсуждали проблемы открытия Второго фронта. Выступали с концертами в госпиталях. Для отправки на фронт вязали носки и варежки с двумя пальцами.

А как мы учились? Писали между строк на старых книгах, в чистых местах старых тетрадей. Один учебник был на двадцать детей. И ведь учились-то хорошо: «Каждая пятерка – удар по врагу» – таков был наш девиз.

А разве забыть принципы нашего самовоспитания (неписанные!): а) обещал – сделай; б) решили все – выполняй; в) взаимовыручка, взаимопонимание, поддержка. На этих принципах рождалась дружба, цену которой ощущали при наших встречах в Хвалынске и Минске, – слезы, объятия, долгие, непрерывные беседы, в последующем – письма, звонки, поездки друг к другу[39].

С. А. Соломянская с детским домом простилась после семи классов. В Хвалынске окончила педагогическое училище. Возвратилась в родной Минск, там училась в педагогическом институте, много лет до ухода на пенсию работала директором Дома пионеров.

В 1942 г. коллектив детдома № 7 оказывал помощь своим сослуживцам, эвакуированным из Ленинграда. Их разместили в школе № 3, где ди ректорам была белоруска, также эвакуированная Анна Семёновна Бельская.

Самое активное участие коллектив детского дома принимал в оказании помощи раненым бойцам и командирам Красной Армии. Сотрудники встречали пароходы с ранеными на пристани, помогали им сойти на берег, некоторых выносили на носилках и отправляли в госпиталь Черемшан. А дети постоянно выезжали в госпиталь, давали концерты для раненых. Это было очень волнующе: бойцы всегда с нетерпением ждали своих маленьких шефов. Дети рассказывали стихотворения, пели, танцевали, дарили фронтовикам рисунки, напоминая бойцам родные семьи.

Летом сотрудники детского дома регулярно выезжали на уборочные работы в местные колхозы. Об этом каждый раз писала районная газета, отмечая трудолюбие белорусских женщин. Особенно отличались Анна Балашова, Мария Далидович, Марфа Пустошило и другие сотрудники.

Королёва Наталия Алексеевна:

– Возвращаясь с работы в колхозе, мы всегда везли детям на быках несколько мешков подсолнухов в шапках. Дети с нетерпением ждали меня, на пальцах считали дни, когда приеду. Однажды довелось возвратиться поздно вечером, потому что по дороге распряглись быки, а мы, женщины, сами не могли с ними совладать. Дети спали, но, услышав мой голос, проснулись, как один заговорили. Я для них была родным человеком, а они для меня – еще роднее. Наперебой рассказывали, как себя вели. Высказав все, уснули, каждый с подсолнухом в руке. Жизнь нас сроднила[40].

Были и приятные минуты. Еще летом 1941 г. многих детей отыскали родители, которым удалось эвакуироваться на восток, и увезли их с собой. Так, из детского сада № 65 забрали Сергея Позняка, Эрика Рутенберга, Бел лу Тышлер, Вову Колосовского, Альтманов, Валерия Беляцкого, Нину Голубь, Джемму Фриндланд и др.

В течение войны детский дом вел переписку с родителями, сражавшимися на фронтах Великой Отечественной войны. Многие раненые после выздоровления перед отправкой на фронт заезжали к детям. Так, к воспитаннице Лёле Тыманович зимой после лечения в госпитале приехал отец. Лёля была на седьмом небе от счастья, ей все завидовали.

Королёва Наталия Алексеевна

– С первого дня директору очень понравился наш приемыш Коля Ро машкин. Друг директора, человек известный в городе, по его совету решил усыновить парнишку. Своих детей у него не было, и мужчина усыновил мальчика, согласовав все необходимые вопросы и собрав документы. Мы представили ситуацию так: дескать, приехал папа Коли и заберет его домой. Наступил день, когда директор с приемным отцом пришли к нам в группу. Коля с радостью подошел к невысокому человеку и назвал его папой. Мно гие радовались за судьбу мальчика, а я долго не могла успокоиться. Очень сильно к нему привязалась и любила как родного. Бывало, на прогулке с детьми идем по улице, а он, как встреит военного в форме летчика, с восхищением говорит: «Мой папа также носил такую фуражку, ремень». Уви дит на рисунке летчика – настойчиво и убедительно скажет: «Как у моего папы». У приемных родителей Коле было хорошо