Что же происходило в Минске в те дни, если матери не смогли вырваться за своими детьми? Город горел.

Во имя спасения детей, которые в одночасье оказались у последней черты, сотрудникам детского сада пришлось остаться, и не только остаться, но и взять на себя ответственность за судьбу детей. Кроме Н. А. Королёвой с детьми находились воспитательница Александра Иванов на Кондякова, повар Вера Сергеевна Кручонок и няни – несовершеннолетние девчонки Вера Радюк и Маша Да лидович.

Дача сгорела, продуктов питания не было. То и дело с угрожающим ревом пролетали армады самолетов с пугающими черными крестами на крыльях, мимо них, к Минску. Небо становилось свинцовым и таким тяжеленным, что казалось, вот-вот рухнет. Дети прятались в лесу, а Наташа, преодолевая страх, забиралась на высоченный дуб и смотрела на родной Минск с горечью. Казалось, вся столица в огне и пожарах.

Наталия Алексеевна Королёва и Александра Ивановна Кондякова. 1941 г.

О, Господи! Взяла на себя ответственность, всем об этом объявила, а что делать – не знала. Пока ясно было одно: в Минск возвращаться было нельзя. Лес – вот он, рядышком, в нем от самолетов можно скрываться, но как долго? Чем кормить детей? На чем спать?.. Дети… Малыши, а взгляды такие, что чувствуешь их спиной, даже в кратковременной дреме.

Наташа разослала сотрудников – кого куда: Александру Ивановну – на железнодорожную станцию, чтобы узнать, когда можно подойти, чтобы уехать поездом; нянечек – в д. Ратомку за продуктами и бельем для постелей; повара – в воинские части, коих объявилось в округе немало.

Чем-то помогли сельчане, чем-то – военные. Начальник станции обещал помочь, просил подождать, но говорил как-то неопределенно: «Попробуем, подумаем…»

В лесу у разбитой дачи коллектив провел четыре дня и три ночи. Дети удивляли. Вдруг все так повзрослели, поумнели, стали очень серьезными, никаких капризов. И это при том, что было и голодно, и холодно, и, шутка ли, приходилось дневать и ночевать в лесу… А еще – вой в небе страшных фашистских самолетов…

На четвертый день они вывели после завтрака детей на проселок. Навстречу вдоль железной дороги двигалась колонна солдат. Они шли быстро. Свернутые шинели, противогазы, винтовки… Спины солдат мокрые от пота. Когда хвост этой колонны приблизился к детскому саду, из нее неожиданно выбежал мужчина и помчался к детям. Малыши замерли, сердце Наталии едва не выпрыгнуло из груди: она узнала в мужчине отца ее девочек – Ханы и Сони Вольминских. Он закричал, девочки тоже. Подхватил младшую трехлетнюю Хану, присел, обняв Соню, спрятал лицо в детском платьице. Плечи мужчины тряслись. И Наташа, которая плакала очень редко, а при детях – никогда, не выдержала.

Вольминский старался взять себя в руки, отрывал от гимнастерки Соню, пытался успокоить Ханечку. Наташа бросилась ему помогать, почти слепая от слез. Он закричал: «Берегите их, Наталия Алексеевна! Спасайте детей!»

Воспитанники детского сада № 38 в Ратомке. Июнь 1941 г.

Отец девочек погиб в первые дни войны. Маму Хани и Сони немцы убили позже в Минске.

Наташа, пока смотрела вслед мужчине, бежавшему навстречу смерти, приняла решение: «Ждать, что о них кто-нибудь вспомнит и порадеет, больше нельзя». Воспитательница Александра Ивановна Кондякова, няни Вера Радюк, Мария Далидович, повариха Вера Сергеевна Кручонок не растерялись в тяжелую минуту. Они быстро собрали шестьдесят детей в дорогу, взяли коричневый пятилитровый чайник, положили в него вареные яйца, что остались от завтрака, в наволочку насыпали печенье и пошли на станцию – до нее было больше километра.