– В чем дело? – Тзайн видит его за мгновение до того, как Амари поворачивается к нам лицом. У него перехватывает дыхание: даже шрамы на спине папы не так ужасны, как этот.

– Как вы смеете! – Амари пытается прикрыться плащом.

– Я не хотела подглядывать, клянусь, – оправдываюсь я. – Но… Боги, Амари, что случилось?

– Ничего. Несчастье, когда мы с братом были маленькими.

Тзайн раскрывает рот от удивления:

– Твой брат сделал это?

– Нет! Не специально. Это была… Он не… – Амари одолевают чувства, но я не могу понять, какие. – Вы хотели платье – вот оно. Давайте продадим его и покончим с этим!

Она кутается в плащ и садится на Найлу, пряча лицо под капюшоном. Не зная, что сказать, мы с Тзайном следуем за ней. Перед тем как пустить Найлу в галоп, брат бормочет извинения. Я тоже пытаюсь извиниться, но слова застревают в горле, когда я смотрю на ее спину, прикрытую плащом.

О боги. Я не хочу думать, какие еще шрамы она скрывает.

Когда мы достигаем окраины Сокото, теплеет. Дети носятся по берегу кристально чистого озера, визжа от удовольствия, падая в воду и снова поднимаясь. Путешественники выставляют палатки на черной земле и среди деревьев. На каменистом берегу выстраиваются фургоны и телеги торговцев. Я чувствую запах острого мяса антелопентэи, доносящийся с одного из прилавков, и желудок начинает урчать.

Конец ознакомительного фрагмента.