Лицо капитана, как и у моей спутницы, медного цвета, без морщин и шрамов. Когда она видит его, то сильнее натягивает капюшон и пытается унять дрожь в ногах.

Хотя капитан молод, стражники беспрекословно ему подчиняются. Один за другим, они обнажают клинки, направив их в нашу сторону.

– Все кончено, – в ужасе выдыхает девушка. Слезы текут по ее щекам, когда она опускается на колени, роняет факел, признав поражение, и достает из плаща старый пергаментный свиток.

Я притворяюсь, что повторяю за ней, падаю на колени прямо в пыль и незаметно подношу ткань в бутылке к огню. В нос ударяет резкий запах дыма. Когда капитан приближается, я бросаю огненное оружие в пантенэр.

Давай, приказываю я бутылке, провожая ее глазами, опасаясь, что ничего не случится.

Но все вокруг вспыхивает.

Огонь разгорается, перекидываясь на людей и взбешенных пантенэр, звери воют от боли и скидывают наездников, пытаясь сбить пламя.

Девушка замирает от ужаса, но я хватаю ее за руку и тяну за собой. Мы в паре метров от ворот. От нашей свободы.

– Закрыть ворота! – кричит капитан, когда я проношусь мимо. Незнакомка врезается в него, но он мешкает, и добыча выскальзывает из его рук.

Железные рычаги стонут и приходят в движение – деревянные ворота начинают опускаться. Стражники у входа размахивают мечами. Последнее препятствие.

– Мы не успеем! – кричит девушка.

– У нас нет выбора!

Я бегу быстрее ветра. Пьяный стражник обнажает меч и замахивается, но его неловкое движение вызывает смех, а не страх. Радуясь возможности отомстить, я бью его по голове и трачу лишнюю секунду на то, чтобы пнуть в пах, когда он падает.

Другой солдат пытается сделать выпад, но я легко блокирую его посохом. Вращая металлический стержень, выбиваю меч из рук. Его глаза удивленно расширяются, когда я наотмашь бью ему по лицу, отталкивая на жерди, и проношусь мимо.

У нас получилось! Мне хочется кричать от восторга, убегая под сень эбонитовых деревьев. Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться девушке, но понимаю, что ее нет рядом. Сердце уходит в пятки, когда я вижу, как она падает на землю у самых ворот, вздымая облака пыли.

– Нет! – кричу я. Ворота вот-вот закроются.

Мы почти выбрались, а теперь она умрет.

Беги, приказываю я себе. Прячься. У тебя есть Тзайн и папа. Ты сделала все, что могла.

Но ужас в ее глазах возвращает меня, хотя я знаю, что удача кончилась. Мое тело отчаянно протестует, и все же я бегу к воротам, прокатившись под решеткой за миг до того, как она опускается.

– Все кончено, – капитан выходит вперед, стирая с лица кровь – след от моей бомбы. – Бросай оружие. Живо!

Взгляды всех стражников Лагоса устремлены на меня. Они окружают нас, не оставляя пути к отступлению. Помогаю незнакомке подняться и высоко поднимаю посох. Все кончится здесь. Я не сдамся. Им придется убить меня.

Стражники приближаются, и мое сердце стучит в груди, как барабан. Наслаждаюсь последним глотком воздуха, представляя любящий взгляд мамы, ее темную кожу.

Я иду к тебе, мама.

Сейчас она, наверное, наслаждается алафией[10], счастьем загробной жизни. Я представляю себя рядом с ней. Скоро мы будем вместе, так что…

Громовой рев разносится в воздухе, заставляя стражников остановиться. Он становится все громче, почти оглушает. Я едва успеваю оттащить девушку в сторону прежде, чем пугающе огромная Найла перепрыгивает через ворота и приземляется рядом.

Стражники в ужасе отступают, когда моя леонэра опускается, поднимая столб пыли. Вязкая слюна стекает с массивных клыков. Все это кажется мне сном, пока я не слышу голос Тзайна.

– Чего вы ждете? – кричит он: – Забирайтесь!