В ночь на пятницу наконец-то пошел дождь, который продлился почти до полудня. Но иссушенная за два месяца почва поглотила всю воду, не оставив даже луж. Только липучая влага, повисшая в воздухе, напоминала о прошедших осадках.

После обеда мужчины затопили баню и через три часа, вооружившись полотенцами, халатами и вениками, принесенными Максом из сарая, Маша и Юля первыми торжественно отправились париться. По пути они живо обсуждали, какими масками и скрабами измажутся, и как кто любит париться, пока не скрылись за дверью предбанника. Только через три часа распаренные и утомленные девушки пришли на кухню старших Истоминых, чтобы насытить обезвоженные банным жаром тела только что заваренным Людмилой Петровной чаем. Выпив по три полных больших кружки и немного потыкав вилками в приготовленную для них родителями еду, они обе перекочевали на диван и, закрыв глаза, немного задремали. Взбодрив себя кратким сном, девчонки побежали приводить в порядок волосы, вспомнив, какими они будут, если высохнут взъерошенными, как сейчас. В это время в баню пошел мыться Макс. Пока он парился, Юля привела себя в порядок и сварила какао. Выйдя из бани, Макс зашел к родителям, и сказав, что они могут идти мыться, не задерживаясь, пошел к себе в дом. Девушка к его приходу налила какао в большие кружки и, взяв печенье, вынесла все это на веранду в задней части дома. На улице уже стемнело и, поставив все на столик, в ожидании Макса она, выключив свет, сидела и наслаждалась стрекотом сверчков, любуясь сиянием дальних звезд.

– А ты что в темноте сидишь? – спросил Юлю вышедший на веранду Макс.

– Небом любуюсь и тишиной наслаждаюсь. С детства не помню, чтобы у меня на душе было так спокойно, – ответила блаженным тоном Юля.

– Ну тогда давай без света посидим, – согласился Макс и сел на едва различимое в темноте плетеное кресло рядом с Юлей.

Нащупав на небольшом кованом столике свой бокал с горячим какао, Макс второй рукой взял несколько печений и откинулся на мягкие подушки. Действительно, блаженство! Звезды, светящиеся через прозрачную крышу из акрилового стекла, действовали расслабляющее. Тяжелый дневной воздух посвежел и приятно обдувал распаренное в бане тело легким, едва заметным ветерком. Постепенно на них начала наваливаться слабая дремота, вызванная молчаливым, мечтательным созерцанием небесного свода и монотонным стрекотом сверчков. Говорить не хотелось. Последние дни Макс стал замечать, насколько быстро он привык к присутствию в доме Юли и уже не представлял жизни без нее. Он поймал себя на мысли, что готов состариться рядом с ней, все больше и больше убеждаясь в том, что у них, может, получится вполне гармоничная семья, как у матери с отцом. Эта мысль будто током пронзила Макса и вывела из дремы, он вдруг понял, что готов жениться. Буквально месяц назад его уверенности в блаженстве одиночества и свободы не было предела, а тут на тебе. Эта мысль весьма взбудоражила Макса, и спать резко перехотелось. Но немного порассуждав, он решил, что все-таки еще рано об этом думать. Нужно хотя бы сходить на десять свиданий, да и Юля вряд ли согласится с подобным поспешным решением. Нужно время и его у них предостаточно. А сейчас можно и поблаженствовать благо обстановка располагала. Макс поднялся и, взяв посуду, пошел на кухню, налил еще по одной кружке горячего напитка себе и Юле. Какао приятно отдавало нотками ванили и, отхлебнув из своей кружки, он вернулся на веранду.

Поставив посуду на стол, молодой человек уселся снова в свое кресло и принялся медленно потягивать сладкий горячий напиток, как вдруг в дальнем углу двора показался расплывчатый фиолетовый круг света с неровными мерцающими краями. Макс выпрямил спину и стал приглядываться, Юля тоже приподнялась с кресла. Свет не пропадал, и было непонятно, шел ли он от какого-то прибора или просто отражался от чего-то.