Но дело даже не в симпатии, а в чем-то совершенно другом. Симпатичными были и другие девчонки. А вот чтобы так с лета, с неживой фотографии кто-то «влез» ко мне в душу, – такого не помню. Может это наше подсознание, выделывает такие фокусы? Потом ты сама материализовалась с запросом повести. А теперь припомни о чем повесть? Следуя принципам йоги: – «выкристаллизованная идея, – материальна!»

Ты пытаешься объяснить слабость моей памяти, тем, что был увлечен всякой ерундой, и был очень серьезен. Это вряд ли, я был не настолько серьезен, как могло показаться с первого взгляда. Тут что-то другое. А что это другое, пока понять не могу. Как говорится – нужно поработать над памятью!

– Ну, допустим, занимался ты не ерундой. В тебе уже был тот стержень тогда, да и даже раньше. А подсознание тебе подсказало правильно, не зря ты указал на меня. Мы с тобой дружили и много бродили вечерами по Петровке, и отношения были очень красивые, теплые и дружеские, какие бывают только в таком возрасте. Когда ты мне что-нибудь рассказывал, все вокруг становилось таинственным, и было интересно от разговоров о звездах и о прочей «ерунде», как ты говоришь.

Мы с Эрной З. вспоминали об этом, встретившись на Азове. Она мне и сказала, что ты написал книгу, и напомнила мне о «ярлыке», который навесили на тебя за прогулки со мной. А вот, как все сошло на нет, – я тоже не помню. Если можно, ты понемножку расскажешь о себе, не за раз, конечно. Я думаю, в процессе переписки, постепенно все узнается, нам торопиться некуда. Больше 50 лет не слышали ничего друг о друге. В книге на обложке с задней стороны видел, наверное, опечатку. Тебя там обозвали Виталием Ш.!

– Нет, Люда, это не опечатка. Там пропущено двоеточие, поэтому меняется смысл. Это наш земляк и он живет сейчас в Германии. Первая половина «эссе» это мои слова, а вторая его. Он такой славный, пишет стихи, но какие-то уж очень печальные. Представитель поэтов из, так называемого, – «Серебряного века». Мне сложно оценить его творчество. Я люблю только Пушкина и Хайяма, это мои «ребята». Я ему так и написал, чтобы не обижался. Глупо, наверное, но поделать с собой ничего не могу. Он, кстати, принимал самое трогательное участие в подготовке первой части повести Детей Ишима «Двадцатый ре-минорный» к печати. После ее прочтения, тоже загорелся. И как теперь пишет, хранит повесть на самом видном месте! Конечно, мне приятно иметь такого друга-земляка. А что касается провала в памяти, вероятно, были причины, но я их не помню.

– Виталика Ш. и его брата Валеру я хорошо знаю. Это дети Рангольд Рангольдовича и Ларисы. Она была заведующей клубом, и мы ее все звали Ларисой, без отчества!

– Люда! А что это за своеобразное черно-белое фото молодой женщины у тебя на странице? Там еще кто-то, прокомментировал фото: «Какая красивая!». На тебя из ранних фото, не очень похоже. А на другом, мы на одном фото с тобой вместе. Вот чудеса!

Этот фотопортрет породил у меня много самых различных ассоциаций, связанных как с внешностью «незнакомки», так и скрытых свойств ее характера. Я не являюсь потомственным экстрасенсом, чтобы по неживому изображению предсказывать особенности носимых его владелицей качеств, и все же рискуя навлечь на себя немилость хозяйки, попробую в виде коротких рассказов описать порожденные фотографией образы, и заранее прошу «незнакомку» прощения, если в этих попытках, наломаю дров.

– Я в комментарии не хожу, а надо бы. Если черно-белое изображение, то это я в семнадцать лет. Посмотрю, скажу точнее. Да, – это я. На другом фото, я стою за тобой.