Всего через какие-то минуты возник слух об ограблении продовольственного магазина в другой части поселения, а также похищении грузовика.

Многие видели неясный облик темно-синего переливающегося металла: слишком быстрого, чтобы можно было различить его форму, и чересчур пугающего, чтобы вдохновить воображение на поистине ужасные образы.

Опоздавшие всего на час «представители греческой дипломатической миссии» позаботились о том, чтобы данный слух не вышел за границы городка; даже залитая в интернет невразумительная запись существа исчезла без следа.

Эварист пришел в себя за рулем и чуть не потерял управление. Благо на дороге не было и половины загруженности привычных европейских магистралей, иначе бы произошло непоправимое. Всего в трехстах метрах от грузовика тянулся конвейер, что на таком расстоянии походил на тоненькую черную ленточку на фоне песка.

Потомок Геракла стал сбрасывать скорость, отпустил газ и нажал тормоз лишь тогда, когда стрелка скорости достигла ничтожно-неприличной отметки. Автомобиль замер, и грек машинально дернул за ручник, поскольку помнил, что часто видел, как это делают водители.

Сердце норовило выпрыгнуть из груди, по кистям стекал холодный пот. Эварист старался смотреть прямо перед собой вдаль и перевести дыхание.

Тога зашевелилась, погружая в некое подобие металлического кокона истерично замершего грека. Потомок Геракла постарался содрать с себя одежду, но она сопротивлялась.

Промелькнула разумная молниеносная мысль: признать и не сопротивляться, ‑ сама суть Эвариста страдала и готова была сломаться в любой момент. Грек еще раз вздохнул и постарался расслабиться.

Наконец он постарался снова сдвинуть машину с места. За десяток попыток он практически угробил сцепление, но грузовик тронулся.

Куда теперь? Домой? Из Африки? Как?

Размышления оборвались, когда над ним промчался самолет. Пески взметнулись ураганом ввысь. Все вновь померкло; в ушах раздался душераздирающий свист. Тога сработала отменно и защитила Эвариста. Он ощутил ошпаривающий холод, когда механизм покрыл его.

Грек осторожно поднялся на ноги, находясь в десятке метров от пылающего автомобиля. Может, тога и смогла выбросить его из грузовика, но не спасти от контузии: пустынные барханы перед глазами словно ожили, а душераздирающий свист все еще терзал уши. Впереди из-за горизонта показалась неясная фигура, что так подло сливалась с общим расплывчатым окружением. Самолет заходил на повторный заход.

Грек не смог даже частично оценить обстановку: его отбросило на второй план внутри собственного разума. Холодный расчетливый механизм взял управление на себя, выполняя давно установленные программы. Эварист сейчас мог лишь наблюдать, ужасаясь неправдоподобности ситуации.

Образ данного детища человеческих рук, что предстало перед Эваристом, еще долго обещал преследовать его в ночных кошмарах. Это существо было не отвратительно, а именно отвратно ‑ само надругательство над человеческой природой и генно-инженерной мыслью. Но оно не смогло противостоять облачению Эвариста. Новое несовершенное оружие ничего не могло противостоять тому, что насчитывало много тысячелетий.

Потомок Геракла не мог осознать своих движений. Слишком отточенные и молниеносные для человека. И когда он внезапно обнаружил себя буквально за тварью ГЕНОМА, то потерял сознание от содеянного.

Придя в себя, потомок Геракла обнаружил, что стоит над истерзанным телом твари ГЕНОМА. Пиксельная одежда чудовища на столь близком расстоянии скорее смешила, чем скрывала в песках. Самолет улетел. И лишь песчаные воронки и разорванный асфальт говорили о том, насколько упорно пытался пилот поразить цель. Однако Эварист не помнил, как спасался от атак самолета.