– Звучит это всё как-то ненадёжно, – поделилась Маша.

– А надёжных планов побега никогда не бывает, – заключила Соня. – В любую минуту всё может пойти не так, и какое-нибудь дурацкое обстоятельство всё пустит под откос.

Все помолчали, задумались.

– Это может сработать, – отозвался Лейгур. – Правда, надо ещё обдумать кое-какие детали…

– Погодите, а вы мнение Тихона спросили? – вмешалась Надя, с волнением поглядывая на парня. Кожа мальчика побелела как молоко, а глаза уставились в одну точку на схеме. – Может, он вовсе и не…

– Я сделаю это, – с хрипотцой прошептал Тихон.

– Ты не обязан этого делать. – Надя сквозила переживанием, словно теперь не играла роль его матери, а была ею взаправду.

– Знаю, – ответил мальчик севшим голосом. Он прочистил горло, пробежался по всем взглядом и заявил громче и увереннее:

– Я сделаю это, стащу батареи прямо у них под носом.

***

Ещё часа эдак два, а может, и все три разбирали Сонин план на составные в поисках изъяна, каждый шаг продумывали, всё проговаривали. Порешили по итогу так: выступят сегодня в час ночи, когда электричество на всех палубах потушат, а люди разойдутся по каютам.

– Братство организовало комендантский час, – сказала Соня. – Всех нарушителей без объяснений уводят на вторую палубу, за решётку. Потому нам нужно быть осторожными и тихими, как мышки.

Все этапы этого безумного плана – а иначе его называть язык не поворачивался! – по мнению Макса казались неисполнимыми. В особенности последняя его часть, та самая, где они должны были каким-то образом выйти наружу, к докам. Там у входа наверняка парочка бармалеев встретится, с пушками в руках, а у них только кулаки с ножами. Это ещё к ним пробраться как-то надо, отвлечь, завалить, шуму не поднять… Непростая задачка.

А чего делать? Выбираться нужно, да побыстрее…

«Эх, Палмер… – горевал про себя Макс, – ты теперь, наверное, прежним и никогда уже не будешь».

Больше всего внимания уделяли будущей звезде этого дерзкого ограбления. От Тихона зависело всё, и пацан это прекрасно понимал, потому ответственно выслушивал все Сонины наставления, скрывая волнения под маской серьёзности. Надя по ходу дело всё спрашивала его «ты хорошо подумал, прежде чем влезать в эту передрягу?», а он каждый раз однотипно отвечал «очень хорошо», «я должен это сделать», «это мой долг», «кто ещё, если не я?».

Когда уже все зевали и клевали носами, Соня, взглянув на экран ваттбраслета, объявила:

– Уже шестой час. Вот что, котятки, вы сейчас спать ложитесь. Надя, ты с малюткой мою койку займи, а ты, Арина, можешь вот здесь, на диванчике разместиться. Маше мы тоже место сыщем, а мужики пойдут в магазине поспать. Найдут, куда кости положить. Я вам всех разбужу, как время настанет.

– А ты то сама где будешь? – поинтересовался у неё Макс.

– Я каюту небольшую сняла здесь напротив. Мне побыть одной нужно, обдумать ещё раз всё как следует. Когда я одна, мне немного легче думается.

Прежде чем все разошлись по спальным местам, Соня поскреблась у себя в магазине и отыскала несколько поношенных ваттбраслетов.

– Вот, берите, заместо тех, что украли, – она раздала устройства всем. – Они старенькие, глючат иногда, но свои функции выполняют.

Соня ушла, все принялись укладываться. Матвей в кресле задремал, а Арина – Макс приметил, как она последнее время от собирателя ни на шаг, как хвостик, – легла неподалёку, на раскладушке. Исландец тоже дрых, пристроившись на полу. Где была Зотова он не видел, да и чёрт с ней.

Не спал один только их общий друг с далёкого севера. Сидел, прижавшись к шкафу, сцепил руки в замок и хмуро поглядывал на свои большие пальцы, которые потирал друг об друга. Макс всё смотрел исподтишка на этого с виду изгоя, не выдержал и подошёл к нему. Сел рядом, – тот на его присутствие никак не отреагировал, – помолчал немного, а потом спросил: