– Матвей! – окликнул вдруг его староста. – Поди сюда!

– Иду! – крикнул он в ответ и обратился к Арине: – Чего показать?

– В общем, забеги сегодня ко мне вечером в модуль. Нужно твое мнение.

– А мое? – встрял в разговор Йован.

– А твое мнение мне понадобится только тогда, когда на Земле не останется ни одного живого человека, которого…

Продолжение их перепалки Матвей не услышал, поскольку направился к старосте. Эти двое частенько ссорились, но скорее шутки ради, как приятели. Матвей уже давно перестал воспринимать их болтовню всерьез.

– Чего там опять эти двое бунтуют? – кивнул в сторону Йована и ниже его почти на две головы Арины.

Матвей махнул в их сторону, мол, тебе ли не знать.

– Ладно, черт с ними. В общем, посмотрел я тут, что тебе с мужиками удалось спасти. – Староста снял шапку и тяжело выдохнул. – Не хватит этого на всех. Хоть ты в три раза урежь рацион. Будь нас человек пятьдесят, с горем пополам пережили бы зиму, но на сто тридцать три человека…

– Сто тридцать четыре, – поправил его Матвей и, встретив озадаченный взгляд собеседника, уточнил: – Француженка наша, Мишель, двойню неделю назад родила от Воронцова, помните?

– Так это ж тогда сто тридцать пять человек должно быть, раз двойня, – почесав в затылке, неуверенно ответил Олег Викторович.

– Вы про Жору Савина забыли, который автослесарь. Он от лихорадки умер месяц назад.

– Ах, точно. Вот же… – староста сдержался, чтобы не выругаться. – Совсем я уже того, Матвей, старый. Не помню ни черта.

– Да бросьте. Сколько вам? Шестьдесят пять же? Молодой еще.

– Может, до Вторжения и можно было так сказать, а сейчас… – он махнул рукой. – Мозги на этом холоде как будто не с каждым годом, а с каждым часом тупеют. Еще пару лет, и окочурюсь точно. Говорил тебе, Матвей, иди на мое место.

– Мы это уже обсуждали, Олег Викторович… – недовольно произнёс Матвей, припоминая последний неприятный разговор со старостой, чуть ли не поссоривший их окончательно.

– Обсуждали. Но сам посмотри, кто еще, кроме тебя, такую ответственную должность потянет?

Матвей нарочито отвернулся от старосты, молча давая понять о нежелании вновь обсуждать его на такую важную роль. Накомандовался он уже на всю жизнь вперед, хватило.

Благо, Олег Викторович уловил его настроение и продолжать не стал.

– М-да, – только и промолвил он, – что ж делать то?

Хотел бы Матвей знать ответ на этот вопрос.

Вдруг за спиной у них раздался голос:

– Мразь такая!

Матвей заметил, как Алексей Свиридов, один из местных портных, тащил за шкирку Никиту, молодого парнишку, помогающего Арине и остальным механикам в гараже. Рука почти двухметрового мужика стальной хваткой вцепилась в шкирку юноши, волоча его как мешок.

– Что случилось? – на правах старосты вопросительно заявил Олег Викторович и вышел вперед.

– Вот этот вот сученыш, пока мы тут пожар тушили, моего товара с прилавка спёр! – задыхаясь от злобы, объявил не столько Олегу Викторовичу, сколько всей собравшейся толпе. – Воспользовался переполохом, гнида! Ну я тебе устрою… – Он бросил на землю обвиняемого и ударил ногой ему в ребра.

Тут уже и у остальных восточников глаза загорелись, и они стали стягиваться к обвиняемому с явным желанием ему наподдать.

– Так, так, отставить самосуд! Замолкли все! – закричал Олег Викторович и обратился к Алексею: – Откуда ты знаешь, что он украл?

– Я видела! – вышла из толпы Клава, повариха. – Мы в доме остались с дочерью, к пожару не побежали. Я в окно глядь – а он таскает все и в мешок.

Тут свое слово вставил и Алексей:

– Мне Клава сказала, и я по ее наводке наведался в гости к этому гаду. И что я вижу!? Мешок этот у него под койкой лежит, нагло присвоенный.