– Безусловно, – все так же сухо пробормотал судья, – и я заранее хотел бы потребовать, чтобы вы пресекли занятия «преторским щелбаном» и прочие еретические практики среди своих граждан.

Среди сенаторов пронесся удивленный и недовольный шепот. Консул же молча стоял в раздумиях, сложив руки вместе. Наконец, он снова заговорил тем же дружелюбным голосом, в котором, впрочем, появились нотки волнения:

– Совсем скоро мы сможем обсудить любые вопросы и, я уверен, придем к взаимопониманию и всё решим.

– Если вы не расслышали, это не просьба, – уже сурово произнес Виктор.

– При всем уважении, попрошу вас не спешить вторгаться в нашу культуру.

– Что ж, если вы настаиваете…

Сложив руки за спиной, Виктор опустил голову, что могло быть расценено, как согласие с собеседником. Но неожиданно, за его спиной вспыхнули огненные крылья, свидетельствующие о том, что он взывает к силе богини.

– Перед ликом Фелензии я беру на себя право судить и выносить приговор. Причина – ересь. Наказание – запрет на использование практики божественного судейства в быту и для развлечения.

После его слов, крылья за спиной сплелись терновыми ветвями, закрепляя приговор и приводя его в исполнение волей богини. Божественный огонь потух, но вспыхнул новый – общественный – сенаторы возмущенно обсуждали произошедшее. Консул сделал шаг назад, шокировано выставляя руки перед собой, но, несмотря на произошедшее, пытался сохранять дипломатический тон.

– Господин Виктор, при всем уважении, вы переходите границы. Раз уж нас объединяет дар исполнять волю Предтечи, давайте решим все разногласия в суде, во взвешенном и разумном диалоге.

– Отличная идея, – беззаботно ответил судья.

– Замечательно. Тогда не будем дальше омрачать нашу встречу, мы назначим в ближайшие дни заседание и…

– Нет, я не хочу ждать, давайте сейчас.

– Да что он себе позволяет?! – раздался голос одного из сенаторов, но жест консула заставил его замолчать.

– Хорошо. Хорошо, вы правы, давайте сразу разберемся со всеми разногласиями, чтобы они не досаждали нам в будущем. Надеюсь, вы не будете против, если вашим оппонентом буду я?

– Зачем мелочиться? – удивился Виктор. – Противопоставляйте весь сенат разом.

– Боюсь, сейчас не время для шуток – заметно нервничая говорил консул.

– Я не шучу…

В зале повисла тишина. Минуту назад желанный гость теперь морально возвышался над остальными, источая угрозу, которую почти физически могли ощутить сенаторы на своей мраморной коже. «Тогда пройдем в храм Предтечи», – донесся еле слышный голос Гипериона.

Они прибыли в просторный круглый зал, ступенчатые сиденья которого заняли сенаторы, а Виктор с Гиперионом расположились в центре, на неком подобии сцены. Беззаботно прогуливаясь вдоль неё, со сложенными за спиной руками, Виктор дал отмашку оппоненту, чтобы тот начинал.

– Мы собрались здесь под взором Предтечи…

Гиперион начал очень длительную вступительную речь, содержащую в себе много излишних формальностей, из-за чего заскучавший Виктор едва не упустил момент, когда внимание сместилось на него.

– …покусился на древние устои и импульсивно вынес приговор. Данной молитвой я прошу Предтечу наполнить мои слова силой, а говорю я: наказание нашего народа будет считаться недействительным, и впредь Виктор будет принимать решения касательно нас только во время обсуждения в Совете. Важность моих слов поддержат другие…

– Это наша культура и нам ей распоряжаться…

– Не вам нас судить…

– Если бы Предтеча была против, она бы не позволила это изначально…

С разных сторон зала доносились голоса в поддержку Гипериона, наполняя помещение мягким синим светом, окружившим сцену, неся в себе мистическую силу судейства и наполняя прошение консула «весом». Когда, казалось, все выступили в свою защиту, Гиперион поднял руку и указал на Виктора: