– А отпечатки пальцев и другие следы? – спросил Михаил.

– Абсолютно ничего, месяц топчемся на месте и, боюсь, никогда не сдвинемся.

– А работников склада и типографии проверяли? Может, кто-то что-то спрятал в одном из учебников.

– Проверяли досконально, никаких зацепок, – с грустью ответил Волгин.

– Ну что, Миша, возьмёшься помочь Николаю? – встрял в разговор Иван.

– Хорошо, но мне и Генриху, это мой друг и коллега, нужен будет доступ ко всем материалам дела, а также какие-то полномочия, чтобы разговаривать с различными людьми.

– Нет разговора, ведь вы с Генрихом Николаевичем сотрудники МВД в отставке. Вот мы временно и восстановим вас на действительной службе, и с ГОРОНО[4] мы сможем договориться, – сказал Волгин.

– Ну тогда считайте меня на службе, да и Генрих, я думаю, будет не против вспомнить старое, – сказал Михаил.

На следующий день, после уроков наши педагоги сидели на кухне у Михаила и обдумывали, с чего начать расследование этого необычного дела. Все трое: Михаил, Генрих и Зоя согласились с тем, что в один из учебников было что-то спрятано, но вопрос с какой целью. На этот вопрос ни у кого не было ответа.

– Я бы ещё мог понять, что кого-то пришли арестовывать, и он в порыве отчаяния сунул какую-то обличающую его вещь в книгу, но ведь точно известно, что никто из работников склада и типографии не арестован и никто никуда не пропал. Все они спокойно продолжают работать на своих местах. – Размышлял вслух Михаил.

– Я думаю, надо нам самим побывать на этих местах и посмотреть личные дела работников, – сказал Генрих.

Утром следующего дня поезд уже уносил их в соседнюю область. В областном УВД друзья получили удостоверения, причём Михаил попросил, чтобы в удостоверении было написано не уголовный розыск, а ОБХСС[5].

– Так будет удобнее для расследования, – заявил он.

Зоя, по совету друзей, попросила удостоверение работника санэпидемстанции. Распаковав чемоданы и немного отдохнув на выделенной им служебной квартире, Михаил и Генрих пошли по объектам. Генрих направился в типографию, а Михаил на склад областного отдела народного образования, который распределял учебники по школам. Официальным предлогом их посещений было якобы расследование злоупотреблений в учёте продукции. Несколько позже эти предприятия посетила Зоя, как представитель санэпиднадзора. Вечером педагоги обменялись информацией, но не Михаил с Генрихом с их большим оперативным опытом, не Зоя с её острым женским взглядом не смогли заметить ничего подозрительного ни в личных делах работников, ни во внешности самих людей.

– Прямо тупик какой-то, – расстроенно сказал Генрих. – Сочувствую я здешней милиции.

– А если проверить тех, кто приходил на эти объекты, скажем, в течение двух недель перед тем, как начались кражи? – задумчиво сказал Михаил.

– Но милиция уже проверяла этих людей и не нашла ничего подозрительного, – сказала Зоя.

– А всё-таки давайте мы тоже проверим их, – предложил Генрих.

Проверка этих людей Генрихом и Зоей не дала результатов и судя по хмурому виду возвратившегося значительно позднее их Михаила, его тоже постигла неудача. Как вдруг, развязывая ботинки, он засмеялся. Зоя и Генрих удивлённо взглянули на него.

– Представляете, разговариваю с одним парнем, трактористом из пригородного совхоза и не могу вспомнить, где я мог видеть его раньше. А видел точно – у меня хорошая память на лица. И только сейчас вспомнил. Как-то коллега по Интерполу показал мне плакат наподобие нашего: «Болтун – находка для шпиона», только там был изображён, по словам автора, сотрудник КГБ. Так вот этот тракторист точная копия того сотрудника КГБ с иностранного плаката. И мне пришла в голову интересная мысль, а вдруг кто-то из работников склада, а тракторист приходил именно туда, мог видеть такой плакат? – закончил Михаил.