– Мы с тобой прямо спасатели какие-то, знаешь, хомячки, Чип и Дейл. Припремся сейчас, как дураки какие-нибудь.

Оказалось, таких хомячков в Сёмёново немало – темные тени скользили по главной улице деревни в направлении шума непонятного происхождения. Впереди все сильнее и сильнее разгоралось зарево, сильно тянуло запахом гари.

– Кажется, пожар, – сказала Леночка, заметно ускоряясь.

Макс уже сам догадался и позавидовал Тиму, который в хомячки не записывался и благополучно остался в гамаке. Ну какая, спрашивается, от них польза на пожаре?

Леночка остановилась, и Макс чуть не врезался в нее.

– Магазин горит! – испуганно произнесла она. – Мой магазин!

Тут Макс совсем запутался. «Мой магазин» – сказала она, то есть собственный, что ли? Почему тогда она так смущалась из-за слов тетки с шопером, как там ее, Виктории? А если не собственный – чего расстраиваться? Подумаешь – сгорит. Устроиться на работу продавцом можно на раз-два-три. Открыл интернет, задал район поиска, нашел устраивающую вакансию и готово. Другое дело, если бы она хотела устроиться вице-президентом банка, это более проблематично. А продавцом…

Вдали уже виднелся объятый огнем домик с покосившейся вывеской, где еще угадывалось название «Продукт», и две пожарные машины. Вдруг, перекрывая рев пламени и треск дерева, раздался вопль:

– Сгорела-а-а-а! Девочка сгорела-а-а-а!

Мимо проехала полицейская машина и с визгом притормозила у гомонящей толпы. Синхронно хлопнули двери, и из машины вышли четыре человека. Один, насколько мог разглядеть Макс, в форме, остальные – кто во что горазд.

– Александра Степановна! – сказала Леночка, и Макс не понял, к кому это относится – к четверке из полицейской машины или к сгоревшей девочке. Вроде ни к кому.

Тут Леночка побежала куда-то в толпу, и Макс потерял ее из виду, а когда вновь увидел, она уже стояла рядом с бабулькой и полицейским в форме, что-то говоря.

Макс подошел поближе.

– Вот! – Палец Александры Степановны ткнул его в грудь. – Он самый. Живой, значит.

– Живой, конечно, – подтвердил Макс. – С чего это мне не быть живым?

– Участковый Прохоров Никита Маркович, – отрекомендовался полицейский в форме.

– Максим. Титов, – в тон ему ответил Макс, и Прохоров кивнул ему, словно старому знакомому.

– Александра Степановна решила, что я сгорела в магазине и ты тоже, – пояснила суть происходящего Леночка. – Она видела, как я вернулась после того, как закрыла магазин, и решила, что мы с тобой…

Тут Леночка смутилась, опустила голову, но Максу и без дальнейших пояснений было понятно, в чем заподозрила его бдительная старушка.

– Я так и знала, что эта мерзавка спалит магазин, – раздался позади отвратительный женский голос. – Вот и делай после этого людям добро!

Макс обернулся и тут же узнал Викторию Егоровну, ту самую посетительницу магазина со здоровенным шопером. То есть, разумеется, она была без авоськи, но в сопровождении мужчины откровенно бандитского вида.

– Ну смотри, Егорова, – заявил он, и Макс понял, что это Леночкина фамилия, – вы с теткой теперь до самой смерти со мной не расплатитесь.

– Подождите, Николай Сергеевич, сначала разобраться надо, – осадил его участковый.

На взгляд Макса, Прохоров был слишком молодым, ну, может, года на два старше его самого, и каким-то несерьезным, абсолютно не похожим на полицейских – героев сериалов. Бандитского вида Николай Сергеевич, похоже, придерживался аналогичного мнения.

– Да чего разбираться? – заорал он. – Сделала вид, что ушла, а потом вернулась, да еще подельника с собой привела. Вот этого! – Он ткнул пальцем в Макса. – Тоже ведь не местный, наверняка поджидал ее. Да только не повезло – баба Шура их засекла.