Я примиряюще улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Это вы мне морочили голову, Борис Борисович. Расписка – ваша идея. И вы первый сказали про бланк. Я же только посоветовал вам не торопиться, а проконсультироваться с бывшей хозяйкой.

Он яростно закачал головой и даже не попытался улыбнуться в ответ.

– Думаете, все можно купить и продать? Да я плевать хотел… – Он замолчал, изумленно наблюдая, как Джульетта поднялась с пола, подошла и села рядом со мной.

Я воспользовался возникшей паузой.

– Нет, я так не думаю. Я купил лишь документы, а не собаку. И дороговато содрали, знаете ли. А с собакой мы подружились. То есть, сошлись характерами. Вот так.

– Вы, случайно, не адвокат?

– Почти что…

Я не успел объясниться. Дверь распахнулась, и в кабинет, потрясая бланком, ворвался длинный парень.

– Борис Борисович, я первый! – умоляюще закричал он. – Я уже родителям в Новгород позвонил – они согласны!

Он рухнул на колени перед Джульеттой, достал из кармана шоколадную конфету, торопливо развернул и, согнувшись нескладным вопросительным знаком, попытался засунуть конфету собаке в пасть.

Джульетта отвернулась и посмотрела на меня.

Я торжествующе кивнул:

– Можно.

Конфета моментально исчезла, как будто ее никогда не было.

Ошарашенный Кашин тоже повернулся ко мне и в моих глазах прочел приговор.

– Все, парни, аукцион отменяется. Экспонат не продается. Спасибо за внимание, но пора, как говорится, и честь знать. Надеюсь, мы все и в достаточной степени прояснили. Всего хорошего.

Я поднялся со стула и направился к двери. Собака двинулась за мной.

– Эх, Джульетка, Джульетка… – осуждающе простонал вслед Борис Борисович.

Он упрекал мою собаку в измене, и я посчитал своим долгом внести ясность.

Я обернулся.

– Нет, вы ошибаетесь. Она его не забыла. Но собаке, как и человеку в такой ситуации, невыносимо одиночество. Она выбрала первого встречного. Только и всего.

– Да… Только и всего… – проскрипел Борис Борисович. – Подождите, куда же вы? Давайте, чайку попьем, что ли?

***

Борис Борисович презирал меня недолго. То ли его убедило представление с конфетой, то ли мое смелое заявление, что я почти адвокат, и он не решился начать тяжбу о лишении родительских прав: «Убойный отдел против бюрократа Стрельцова».

Выставив из кабинета обиженного Кашина, он вскипятил воду, используя обычный стеклянный графин и какое-то жуткое, стреляющее искрами устройство, состоящее из проводов и двух лезвий от безопасной бритвы, и предложил мне чаю.

– Фирменный напиток. Чай с электрическим дымком, – с гордостью заявил он, посмотрел на Джульетту и вздохнул: – У нас чайник вчера перегорел. Вот, вышли из положения. Народ у нас изобретательный.

В знак примирения мы выпили по чашке чая, потом по второй, а на третьей графин взорвался. Радиус поражения ограничился одним метром, и мы все трое остались целы и невредимы, но короткое замыкание надолго вывело из строя компьютер, на котором хозяину кабинета предстояло делать какой-то срочный отчет. На дисплее матово отсвечивала репродукция шедевра Казимира Малевича «Черный квадрат» и никак не хотела меняться на обычную обывательскую заставку, а потеплевший от чая и от взрыва Борис Борисович, периодически чертыхаясь, щелкал пальцами по клавиатуре и рассказывал мне о Джульетте и последнем деле Романа Владимировича Нестерова.

– У нас мужики места себе не находят. Винят себя, что с пацанами его оставили. И расстались в тот день очень натянуто. Мне-то, вроде как, легче должно быть – Роман меня сам после обеда отпустил. Дочь беременна, знаете, первый раз, и что-то тяжело так ходит – надо было ее в поликлинику проводить. А у них – шесть выездов за день. Это, конечно, не десять, но все равно утомительно. А тут еще курсанты из Новгорода путаются под ногами, не дают посидеть спокойно, расслабиться – все расспрашивают: а как там, а что там, а когда нас посмотреть возьмут? Приказ начальства: по возможности всех свозить на место преступления, познакомить с методикой и основными мероприятиями, а нам и без детского сада забот хватает. Мужики с последнего выезда вернулись в начале шестого, уже и начальник уехал, и курсанты почти все разбежались, осталось только четверо – самых занудных. Ну, кажется, все, достаточно – чайку попить, дежурство сдать и по домам. Только сели – и снова вызов. Кто-то позвонил по «02», сообщил о выстреле в соседней квартире. Участковый ходил – дверь открыта, в комнате труп. Все – убойный отдел, будьте любезны! И главное, дом этот – вечная заноза! Пограничный – на стыке двух участков стоит. Естественно, что мы его пытаемся соседям спихнуть, а соседи – нам. Договорились с ними: кому диспетчер с центральной позвонит, тому и ехать на вызов. А в тот день футбол в восемь часов показывали – отборочный матч. Ну, соседушки и сделали ход конем. Перезвонили диспетчеру: извините, не наш участок. Звоните туда-то и туда-то.