– Не смогу, та-арищ старший лейтенант, мяч закосил.

Проблема обратного пути оказалась частично решена.

С мячиком меня доставали две недели, пока я не стал библиотекарем.

На утренней поверке Пеликаныч спросил:

– Кто любит читать книги и будет библиотекарем?

Смышленый служивый люд молчал. Я же, полслужбы отвалявший дурака на футбольном поле под опекой командира, удивился, что никто не любит читать. К тому же, любая должность давала хоть какие-то преимущества.

– Разрешите мне, – сказал я и виновато посмотрел на ребят. По их лицам понял, что опять куда-то влип.

– Разрешаю, сержант.

Пеликаныч сходил в каптерку и принес большой потертый чемодан с кожаными лямками.

– Вот, это – наша библиотека, – и следующий и еще много последующих марш-бросков я бежал с библиотекой за плечами, а следом за мной неслась очень популярная в группе частушка:

– Если ты урвал подряд книжицу и мячик, спецсолдаты говорят: лоховатый мальчик…

Мы еще много чего вспомнили. А потом Костик спросил:

– Ну как, нравится?

Я понял, что воспоминания закончились и осторожно ответил:

– В общем – нравится. Но ведь я не знаю, какую цену ты за это платишь.

Костик усмехнулся.

– Обошлось чисто, браток. Без крови и хрипа, и ночных кошмаров. Попал под крылышко. Сначала, конечно, силовые услуги, но потом и голова понадобилась. Сейчас что-то вроде младшего компаньона. Завтра решим с тобой, что и как. Ну, а сегодня отдыхаем.

И пошло-поехало. Словно с неба свалились красивые девушки, полилась музыка, танцы. Я уже не смущался своих потертых джинсов, не очень гармонирующих с окружающей дорогой упаковкой, тем более, что шикарная Кристина сидела у меня на коленях так, как будто именно эти колени она ждала всю жизнь.

Я расслабился, поплыл. Мне было спокойно и хорошо. Так и должно быть у друга.

Когда нас с Кристиной увозили в том же «Вольво», Костик крикнул:

– Крыська, проследи, чтобы он сапоги снял.

– Да я в туфлях, Костик, – пропищала в ответ Крыська.

Утром я с трудом выпутался из объятий длиннорукого и длинноногого спрута, сходил в душ и вернулся в комнату одетый и немного посвежевший.

Я наклонился и чмокнул Кристину в нос. Она потянулась, заворчала и сказала, не открывая глаз:

– Пиво и коньяк в холодильнике.

– Спасибо, – засмеялся я, – не надо.

Было хорошо и весело, несмотря на тяжелую голову.

– А тебе принести?

– Я – нормально. Вы ведь с Костей вчера успели уйти далеко вперед. Но ты все равно старался быть очень милым.

– Ты и сейчас очень милая.

К сожалению, я помнил довольно смутно, насколько милой была Кристина, и совсем не помнил, насколько был мил я.

Она открыла глаза и с интересом посмотрела на меня, но я уже уходил, боясь оказаться превратно понятым. Меня ждали перемены – я торопился.

Я обернулся на пороге.

– Спасибо.

– Носи на здоровье, – вяло отозвалась Кристина.

Мне показалось, что у женщины очень уставший вид, и я поднялся.

– Садитесь, пожалуйста.

Женщина села.

– Спасибо.

– Соизволил, наконец-то, – закудахтало из-за спины, – а то, как войдут, так сидя и едут. Совсем обнаглели! А эта еще: спаси-и-и-бо.

Я повис на поручне. Крыть было нечем.

– И убери локоть! Он мне перед лицом тычет!

Я убрал. Я совершенно спокоен.

Костик нашел мне работу. На тысячу долларов в месяц. Личным шофером и охранником к дамочке, которая разбила машину, сломала руку и теперь остро нуждается в моей помощи.

Для меня это прозвучало как Деньги. Костик же сумму назвал без особого энтузиазма.

– Но это – так, временно, браток. Я тебя расписал в лучшем виде, сам понимаешь. А Клин обрадовался и говорит: «Вот и пусть мою Наташку возит, если он такой ответственный».