– Привет, – сказал он после длинной паузы, оценивая ее вид, и с широкой улыбкой котика, которому прощается всё, потому что он такой милашка.

– Проходи, котик, – улыбнулась она, прощая ему то, что Наиль это ленивое утро, запланированное на «жим лежа на диване» превратил в кросс на «я по утрам всегда так выгляжу».

Открыла широко дверь, забрала один из пакетов и поцеловала… То есть попыталась поцеловать. Котик ловко увернулся, тут же сделав вид, что занят обувью.

«Ладно, – хмыкнула она мысленно. – Вернемся к этому вопросу позже».

– Учти, котик, я готовить не умею, – слегка приврала она, унося пакет на кухню.

– Я умею, – сказал он, шагая следом. – Даже на кондитера учился полгода.

– Не люблю сладкое, – сказала она из вредности за неполученный поцелуй.

– Ага, Нарьяна Кирилловна, я понял и купил рыбу.

– Не люблю рыбу, – сказала она и с видом зрителя, не собирающегося помогать на кухне, села в кресло.

– Сварить кофе? – мило улыбнулся он.

– Валяй, – разрешила она.

Вы как хотите, но Яна считала, что мужчина хозяйничающий на кухне – это магия. На это можно смотреть долго, как на морской прибой. Особенно, когда повар так хорош собой. Рельефные мышцы, обтянутые футболкой, ловкие пальцы, уверенные движения мастера работающего с вдохновением.

Ароматы, возбуждающие аппетит поплыли по кухне.

Яна вздохнула. Для полноты картины тут не хватало только сигаретки.

– Малыш, давай начистоту, – строго сказала она, когда перед ней поставили большую чашку кофе и аккуратно положили сверху шарик мятного мороженого. Кое-что надо было выяснить до того, как она растает как это мороженое, отложив проблему на потом (Пока только занозу проблемы, но мы то знаем – плавали, не вытащишь сразу потом будет хуже).

– Давай, – кивнул он, отложив нож в сторону и сев напротив, вытирая пальцы бумажным полотенцем.

– Насчет поцелуя при встрече…

Он отвел взгляд, вздохнул и только потом опять посмотрел в глаза:

– Я ответил же честно: не люблю поцелуи.

– Малыш, я из-за тебя курить бросила, не умножай мои комплексы. Что не так?

Наиль искренне удивился:

– Зачем?

Она промолчала и он догадался сам.

– Нарьяна Константиновна, я и сам иногда курю. Вот, – он ушел в прихожую за курткой, вернулся и положил пачку на стол. – Проблема не в этом. Честно.

– Кхм, – Яна озадаченно постучала этой пачкой по столешнице, переняв привычку от мужа заполнять неловкую тишину незначительными звуками. Тонкие ментоловые женские сигареты. – Странный выбор для натурала.

– Мята успокаивает, – сказал он, вернувшись к готовке.

– Допустим, – сказала она якобы соглашаясь, но сомневаясь. То есть в натуральности любовника она не сомневалась, а сомневалась в том, что сигареты выбраны только из-за мяты. Наверняка, в этой истории целый скелет прячется в шкафу. Уверена.

Яна пила это вкуснейший кофе, так подходящий этому утру и этой компании. Смотрела на юношу, занятому приготовлением итальянских бутербродов – весьма романтично для завтрака на берегу Средиземного моря.

Как так получилось, что два таких разных человека притянуло друг к другу?

Нет, она не обманывалась: у этих отношений нет будущего. Она это знала. И опыт ей подсказал: он тоже это знает.

Но то, что нет будущего, не значит, что отношения эти и не нужны вовсе? Нет. Как раз наоборот.

Они сталкивались углами своих характеров, заглядывали друг другу в душу, как в зеркало. И видели там себя, такими, какими не видели в глазах других. Все эти странности и привычки, затертые обыденностью и повседневностью, вдруг выявляли, как лакмусовые бумажки, нечто очень важное.

Она смотрела на него и видела там свою девичью мечту. И отчетливо понимала, что эта мечта просто мечта, приятно помечтать, но жить она хочет по-другому. С другим мужчиной. Да, скупым прагматиком, да толстеньким и невысоким. Но без этой нежной чувствительности, надрывом, без этих чертовых качелей художника «я гений – я говно».