– Что, так цельными днями и работают? – поразился Тимофей.

– Да нет, по праздникам, например, отдыхать дают. Да и в город сходить – в церкву там, да в лавки – тоже отпускают. Токмо, раздевают догола, да всех и обсматривают. Знают ведь, чертяки, что проверять будут, а все одно – тащат и тащат!

– И утаскивают? – полюбопытствовал Акундинов.

– Ну, не без этого, – покивал Елферей. – Тута у нас, ежели, посчитать, то с десяток мастеров всего и есть, что под судом да на правеже не были. Ну, а остальные…

– Елферий, а как, на этот-то раз Пономарев копейки тащить надумает? Как считаешь? – поинтересовался стрелец, а потом, обернувшись к Тимофею, засмеялся: – Он, в прошлый раз, в мешок сложил, а мешок – через забор выбросил. Ну, не знал, что у нас там кобели ходят…. А кобели-то те, они на запах серебра натасканы. Ну, почти как Елферий, копеечки-то чуют.

– Ты ври, да не завирайся, – беззлобно осадил приказной стрельца. – А Сергунька-то, что-нибудь да придумает.

– Проглотить можно, – грустно предположил Акундинов, смирившийся с утратой «чешуек»..

– Проглотить… – задумался стрелец. – Как, думаешь, Елферий, можно проглотить?

– А, что… – прикинул тот. – Это ж, всего-то с фунт будет. Проглотит! Только, как он их доставать-то оттуда будет?

– Как-как, – хохотнул стрелец. – Известно, как… Каком!

– Ну, так отпустят-то его только на день, – покачал головой Елферий. – За день-то копеечки, ну, никак, выйти не успеют…

– И, что? – догадался служивый. – Никак, Сергунька-то наш, в бега собрался?

– Ну, кто у нас сотник – ты, или – я?

«Вот как! – удивился Акундинов. – Стрелец-то тут не простой – целый сотник! А Елферий, тогда кто?»

Что бы проверить догадку, он бросил последние чешуйки в подставленный мешок и спросил:

– Ну, а что теперь … дьяк приказной?

– Догадливый! – заржали в один голос и сотник и Елферий.

– Так, а чего же не догадаться-то, – скромно потупился Тимофей. – Не иначе, приказ Большой казны татей ловит.

– Ловит, – подтвердил дьяк. – Вишь, за сегодня, окромя твоих копеек, в казну уже сотню рублей возвернули.

– Ну, так может быть, – потупился парень. – Казна-то и без моих пяти рублев проживет? Я ведь, взаправду не знал – вот, те крест!

– Ну, казна-то, положим, проживет. Только – порядок во всем должон быть. Ну, а, с другой-то стороны – ты утаишь, другой – утаит. Так, что же останется-то? Да и ты, впредь умней будешь, – безжалостно прервал его изливания дьяк. – Ну, ступай, парень, ступай себе с Богом. Ну, бирку еще возьми… – протянул ему Елферий кожаный лоскут, на котором было вытиснено каленым железом слово: «УПЛОЧЕНО», а сквозь дырку продета двусторонняя сургучная печать Приказа Большой казны с изображением весов.

– С Сергунькой-то что делать? – напомнил сотник.

– А что делать… – задумался на минуту дьяк Елферий. – В город не выпускать, а напоить его, паразита, постным маслом с простоквашей. Посадить в амбар какой, да пусть там сидит, копеечки выводит…

– Ну, а коли он, копеечки-то не глотал? – заинтересовался Тимофей, уже смирившийся с потратой.

– Ну, так и ничего, – отмахнулся стрелец. – Пронесет его, да и вся недолга… Лекарь-иноземец, что наших работничков пользует говорит, что дюже полезно для здоровья, брюхо-то чистить…

«Самому бы, лекарю-то, брюхо так почистить!» – подумал Тимоха без особой жалости к мастеру-обманщику. Потом, вздохнул тяжко и потихоньку побрел прочь.

…Вечером, тайком от Татьяны и Костки, из-за чего пришлось схорониться в нужнике, Тимофей пересчитал все, что удалось собрать. Получилось, около полутора сотен… Найти бы оставшиеся пятьдесят рублев… О том, как он будет объясняться с четой Шпилькиных, да с казначеем, Акундинов пока не думал. Авось, да чего-нибудь удумается… А сегодня, то ли, показалось, то ли – нет, но вроде бы, прошел мимо дома мужик, очень похожий на цыгана…. Да и срок для выплаты долга подходил к концу.