На Голанских высотах ситуация была несколько иная, израильских войск тут было чуть больше, не три танка, как на «Линии Бар-Лева», а целых 170. Всего же сирийское наступление сдерживали две бригады и одиннадцать артиллерийских батарей. Против малочисленных израильских подразделений были сосредоточены силы пяти сирийских дивизий и 188 артиллерийских батарей. Чтобы читателю было лучше разобраться в соотношении сил, скажу лишь, что к началу войны 170 израильским танкам противостояло 1200 сирийских, а против 600 израильских пехотинцев в первой ударной волне наступало более 40 000 сирийских солдат. Это направление считалось более опасным по сравнению с египетским фронтом. Поэтому по личному распоряжению Моше Даяна7 накануне войны горстку израильских солдат с семьюдесятью танками усилили дополнительной сотней машин. После четырёх дней боевых действий все вторгшиеся сирийские войска были обескровлены и выбиты обратно на исходные позиции, а израильские части, получив подкрепления, начали решительное контрнаступление на сирийской территории.

Израильский флаг с ОП «Будапешт», символ стойкости израильских солдат

Президент Египта Анвар Садат, выступая 16 октября 1973 года с речью, увлечённо врал своему народу: «Египетские вооруженные силы совершили чудо по любым военным стандартам… Эти силы завладели инициативой, захватили врага врасплох и пошатнули сложившуюся ситуацию. Египет восстановил свою честь». К этому времени израильские войска уже успели одержать победу в крупнейшем со времен Второй мировой войны танковом сражении на Синайском полуострове, разгромить превосходящие египетские части в кровопролитных боях возле «Китайской» фермы, успешно форсировать Суэцкий канал. На момент выступления Садата израильские солдаты уже крушили египетские войска на африканском берегу, уничтожая батареи ПВО и превращая египетские части в лёгкую добычу своих ВВС. Египетская авиация не могла ничего противопоставить победоносными эскадрильям израильских «Фантомов». Даже много повидавший в своей жизни генерал Моше Даян, инспектируя войска после сражения на Китайской ферме, был поражен степенью разгрома египетских войск.

И тут самое время задать крамольный вопрос: за что же в Сирии и Египте раздают ордена? Спартанский поэт Симонид Кеосский описал подвиг царя Леонида, который у Фермопил во главе трёхсот воинов сдерживал многотысячное персидское войско царя Ксеркса и героически пал в бою, благодаря чему основные силы греческой армии сумели отступить, перегруппироваться и затем нанести сокрушительное поражение персам. Горстка еврейских солдат, на мой взгляд, превзошла подвиг царя Леонида: не все защитники «Линии Бар-Лева» погибли и флаг со Звездой царя Давида над ОП «Будапешт» гордо развевался всю войну, несмотря на все отчаянные атаки и шквальный огонь египтян. Сейчас этот изрешеченный пулями флаг нашел своё место среди почетных экспонатов мемориального комплекса «Yad La-Shiryon8» в Латруне. Все израильские солдаты, попавшие в плен, подверглись нечеловеческим пыткам и унижениям. Ни о каком соблюдении международных конвенций о военнопленных не было и речи. Но и в этом нет ничего нового. Описывая поведение персидского царя Ксеркса после битвы у Фермопил, современники отмечали, что никогда раньше и никогда позже он не проявлял такой жестокости и ненависти к своим врагам. Почему? Из-за страха: никого раньше он не боялся так, как царя Леонида и его доблестных воинов. А все персы не только по этой причине возненавидели греков, но и из-за того, что они, рабы Ксеркса, увидели, как смело сражаются и умирают свободные люди. Египтяне и сирийцы пошли проторенной тропинкой истории, пытая безоружных израильтян и издеваясь над поверженными противниками, получая за свой садизм медали и ордена. Голда Меир писала: «…зимой 1973 года бывали дни, когда я еле заставляла себя встретиться ещё с одной группой родителей: ведь мне нечего было им сказать, а египтяне и сирийцы не только отказывалась дать Красному Кресту списки пленных израильтян много месяцев после прекращения огня, но даже не позволяли нашим армейским раввинам искать павших евреев на местах сражений… Много есть такого, чего я лично никогда не прощу египтянам и сирийцам, но прежде всего вот этого: так долго, из чистой злобы, они придерживали информацию, стараясь использовать горе родителей как козырную карту в борьбе против нас. После прекращения огня, после переговоров, длившихся месяцами и, наконец, закончившихся разъединением войск, когда наши военнопленные наконец возвратились из Сирии и Египта, мир узнал то, что мы знали уже много лет: никакие тонкости, вроде Женевской конвенции, не принимаются в расчет, когда евреи попадают в руки арабам – особенно сирийцам. Может быть, даже весь страх за судьбу попавших в плен стал, наконец, более понятен. Сколько раз я, слушая этих отчаявшихся родителей, жен и сестер, собравшихся предпринять новую демонстрацию, подать новую петицию, и в который раз отвечая им, что мы делаем всё возможное, чтобы получить списки, думала, что