Мысль о том, что убийцей мог оказаться кто-то из бывших товарищей по учебе, сначала пугала Авраама, но очень быстро он принял ее как одну из рабочих гипотез. В самом деле, а почему нет? Все произошедшее оставляло впечатление умышленного, заранее задуманного убийства, а не спонтанной выходки. Если и в самом деле существовал мотив убить данного конкретного человека, значит желавший сделать это должен был пригласить его в этот день. Но кто?

Мысли текли одна за другой: «Хэтти, если верить его словам, пригласил лишь троих. Я знаю точно, что никого не приглашал, и Горк тоже говорил мне, что не собирается. Остается Даниил. Но Хэтти с чего-то решил, что Женю пригласила Катя. А кто пригласил саму Катю? И Веронику?»

Наконец, в уме Авраама пронеслось еще кое-что: все это время он почти не думал об одном человеке, бывшем предельно близко к месту убийства. Садовник Андрей. Тот факт, что тело нашли в сарае, которым заведовал садовник, и который еще раньше днем гремел там какими-то инструментами, словно ускользнул из внимания.

Разрозненных идей было слишком много, а конкретных фактов и проверенной информации – слишком мало. Возможно, и в самом деле этими вопросами должна заниматься полиция. Электричка уже подъезжала к станции в Москве, где Авраам собирался выходить. Погода за последние сутки существенно изменилась – теперь небо было пасмурным, и уже начинал моросить легкий дождик. А впереди ждала еще не оконченная работа, связанная с программированием и разработкой приложений. Куда бы не устремлялись помыслы, но от таких банальных вещей, как заработок и связанные с ним обязанности, уйти было невозможно. И все-таки сердце подсказывало, что в этом деле, начавшемся с убийства на встрече бывших студентов, скрывались какие-то тайны, которым еще предстоит сильно повлиять на судьбы его участников.

Следующие три дня Авраам провел в сильном напряжении, но оно никак не было связано с тем, что произошло в загородном доме в минувшую субботу. Мысли его были погружены в работу, пару суток он буквально жил внутри компьютера, общаясь с ним на языке программирования, занимался дизайном, мобильными приложениями и технической документацией. Затем внезапно позвонили родители – оказалось, срочно понадобилась помощь бабушке, хотя сама она почему-то об этом не сообщила.

Авраам часто вспоминал о родителях. Около двенадцати лет назад они уехали в Израиль, где и оставались жить до сих пор. Когда его мать впервые побывала в этой стране, она буквально влюбилась в нее и решила для себя, что именно там будет ее новый дом. Но необходимо было еще уладить различные дела, собрать средства, обсудить все вопросы с родными. В какой-то день она просто встала и заявила, что уже купила билет и через неделю снова летит в Израиль, где будет снимать квартиру. Отец сначала отнесся скептически к этой затее, они даже чуть не поссорились из-за этого. Он остался в Москве, а она улетела, но через пару месяцев он и сам присоединился к своей супруге. Теперь они живут в городе Ришон ле-Цион, купаются в море, иногда совершая экскурсии по святым местам.

Когда родители окончательно решили переселиться в Израиль, Авраам предпочел остаться в Москве. Они приглашали его, несколько раз он бывал у них дома и отправлялся вместе с ними в поездки, и все же по какой-то причине старая жизнь в том месте, где он родился, больше привлекала его. Он был уже взрослым человеком и не считал, что близость к родителям так уж ему необходима. На самом деле в глубине души он наслаждался свободой, самостоятельностью и возможностью вести тот образ жизни, какой ему хотелось. Сама мысль о долгом пребывании в Израиле тотчас поднимала для него тему изучения иврита, знакомства с местными законами и обычаями. Нельзя сказать, чтобы все это как-то отталкивало его. Иврит он знал лишь в той мере, чтобы понимать, что происходит в синагоге во время молитвы, но совсем недостаточно, чтобы уверенно чувствовать себя в целой еврейской стране.