– Ничего от вас не скроешь, берите, пользуйтесь, но с отдачей!

– Обязательно, товарищ сержант, мы же не такие, как у вашей мамы дети!

– Какие дети? – не понял юмора сержант, когда дошло – рассмеялся. Смех подхватили и бойцы.

– А почему ранец не открыли?

– Так это ж ваша личная добыча, товарищ сержант. Мы не посмели.

– Неправильно говорите, теперь у нас всё будет общим. Выкладывай, Прохор!

У немца в ранце оказался завёрнутый в непромокаемую бумагу пакет – галеты, сухая колбаса, баночка с маслом, банка шпрот, пакетик с солью, пакетик с сахаром и, надо же! – пакетик с перцем. НЗ – неприкосновенный запас, решил сержант. В продолговатой коробке – опасная бритва, на лезвии надпись – zolingen. Там же, в специальной коробочке, зубная щётка, мыло, порошок белый – зубной, что ли? Полотенце, пара белья. Черная литровая бутылка с запечатанным горлышком. Вино? Коньяк? Открыть нечем. Ладно, потом откроем.

Баев скряжничал. На обед он выделил булку ржаного хлеба, две фляжки воды, круг колбасы, сало, пожелтевшее от долгого хранения. По всему выходило – маловато для обеда! Первым не выдержал Брынцев:

– И это всё?

– Да, Сашок. Это будет завтрак, обед и, по совместительству, может и ужин. Я правильно говорю, товарищ сержант?

Михалыч хотел вмешаться, поддержать Брынцева, но передумал – негоже авторитет заместителя умалять, да и прав Прохор, где и когда мы найдём пищу. Он, возле заставы, выдернул куст картошки, завязи – горох!

– Баев прав, экономить надо!

Баев степенно начал делить продукты под голодные взгляды товарищей.

Увидев, что ему заместитель подкладывает больше, чем остальным, не выдержал:

– Вот уж не думал, Прохор Прохорович, что ты лизоблюдничать будешь!

Баев покраснел, но остальные загудели – правильно Прохор делает, у вас паёк командирский должен быть! Михалыч махнул рукой, кончая базар.

Поели, пустили по кругу фляжки с водой, делая по одному глотку, пока они не опустели.

Баев попросил разрешения курить, но Михалыч запретил:

– Дым в лесу долго держаться будет. Ночью покурим, – подумав про себя – а доживём ли до ночи? Вот те, Армия Крайова, разве думали погибнуть? И что за отряд – ни постов не выставили, ни…. Да нет, наверное тот, что бросил гранаты и был на посту, да что-то прозевал. И второй, который в картошке остался, тоже постовым был наверняка.

– Давайте-ка сюда оружие, инвентаризацию проведём.

Ружьё – двустволка, к нему патронташ с восемью патронами. Михалыч проверил – все готовы к стрельбе. Ножом выковырнул пыж – внутри свинцовый круглячок – жакан, с такими на кабана ходят. Значит все такие, никаких особых отметок на пыжах нет.

– Кто с ружьями дело имел?

Руку подняли Шешеня, и Брынцев. Сержант удивлённо посмотрел на остальных:

– Вы что, никогда ружья в руках не держали?

За всех ответил Баев:

– А где бы мы их держали. Органы запрещали ружья держать, за это можно и в тюрьму угодить.

– Хорошо! Гнат! Ружьё тебе достаётся, вручаю! Давайте винтовку сюда!

Так, не русская и не немецкая. Но с винтовкой-то все знакомы? Хорошо, что все, – удовлетворённо отметил сержант, – а кто больше трёх раз стрелял из винтовки? Один Брынцев? Повезло мне с вами, ребята. Винтовку вручаю тебе, Брынцев!

Сашка чуть ли не подпрыгнул от радости, получая их рук сержанта оружие. Передёрнул затвор, выбросив патрон из ствола, со знанием дела посмотрел внутрь, покачал головой.

– Что такое, Саша?

– Чистить надо, товарищ сержант.

– Вот и занимайся, да и остальных научи с ней обращаться. А теперь давайте немца.

Сержант осмотрел пулемёт со всех сторон, начиная с ложа-рогульки, поискал крючок, поднимающий крышку, под которую закладывается пулемётная лента, нашёл. Снял ленту, в стволе торчал патрон. Нашёл рычаг затвора, отвёл его – патрон выщелкнулся из ствола. Хорошо, случайного выстрела не будет. Опустил крышку, нажал на курок – боёк щёлкнул. Сержант повеселел – машина работает. Теперь бы убедиться, что ствол не деформировался от огня. Наружная часть механизма была побита осколками, кожух ствола в одном месте был пробит, металл вогнулся к стволу. Отогнуть нечем. Чёрт! Надо было взять инструменты у немца в багажнике. Придётся ножом, да ножа жалко. Но главное, конечно, ствол. А чтобы проверить, надо прочистить его. Как? Ружейного масла нет. Вспомнил, что раньше пушки смазывали салом. Сало надо натопить, чтобы жидкое стало, а чтобы натопить, надо костёр развести. А вдруг впереди, совсем недалеко, немцы? Дым от костра стелется по лесу, его легко почувствовать. Не пойдёт.