«Что это? Путаная, но программа борьбы? Или казуистика потенциального подпольщика? Он доказывает бессмысленность современного правопорядка и в то же время обосновывает мысль о бессмысленности социальной борьбы? Ротмистр Гаврилов, опытный сыщик, с недоумением и раздражением смотрел на тонколицего парня с огромными, странно сиявшими глазами»37.
В 2007 году вышла небольшая статья М. В. Шиловского, специально посвященная дореволюционному периоду жизни Гольдберга38. В ней сразу утверждается, что «Исаак входит в состав ученического кружка, организованного иркутскими эсерами для пропаганды программных положений партии и рекрутирования новых членов», при этом как бы в подтверждение этого факта приводится цитата из воспоминаний Гольдберга со ссылкой на архив литературоведа Н. Н. Яновского, хранящийся в ГАНО39. Однако приведенная Шиловским цитата полностью совпадает с фрагментом вводной части статьи Гольдберга «То, что вспомнилось», опубликованной в «Сибирских огнях», а там она скорее описывает период второй половины 1904 года40. В статье также приведены сведения о количестве выпущенных номеров (5) и технологии тиражирования (гектограф и пишущая машинка) журнала. Источником этой информации, видимо, послужили воспоминания одного из членов кружка – Ельяшевича – из того же архива Н. Н. Яновского и, вероятно, относящиеся к 50—60 годам.
По удивительному совпадению в том же 2007 году появляется статья Л. Н. Гончаренко и В. В. Коломинова посвященная биографии А. Б. Ельяшевича41, видного советского ученого-экономиста и преподавателя, скончавшегося в 1967. В ней приводятся сведения и цитаты из хранящегося в ЦА МГБ СССР следственного дела Ельяшевича, осужденного в 1950 году по пунктам 10 и 11 ст. 58 УК за «активные действия против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных или особо-секретных должностях при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны» к пяти годам поселения в Канске42. Есть там и упоминания об участии Ельяшевича в организации «Общества самообразования и братства» и редактировании им журнала «Братство»43. Они выдержаны в том же ключе – основным занятием в кружке было чтение революционной литературы, и само его создание произошло под влиянием или скорее под впечатлением от деятельности ссыльных народников и социал-демократов, но не эсеров, «перехвативших» инициативу годом позже.
Наконец, в 2008 году опубликован обширный материал О. В. Ищенко о кружковой деятельности в среде сибирских учащихся начала XX века44. Архивные источники, на которые ссылается автор, отличаются от использованных П. В. Забелиным в 1971 году. Тогда это были документы из фонда Иркутского губернского жандармского управления45, а Ищенко основывается на бумагах Иркутского районного охранного отделения46, уголовного отделения 1-го департамента Министерства юстиции47, а также Департамента полиции Министерства внутренних дел48.
Особенно интересной делают статью цитаты из частной переписки одного из членов кружка – Г. А. Левенсона – перлюстрация писем которого, собственно и послужила основанием для заведения дела на группу.
Ценность их заключается в том, что два других источника – протоколы допросов и «мемуары» Ельяшевича не могли быть не ангажированы. Просто в силу того, что во время следствия члены кружка естественно старались отмежеваться от всякого вольнодумства, а воспоминания последнего были записаны почти через полвека и также в условиях, не слишком располагавших к предельной откровенности. Все-таки в 1950 году на допросе в МГБ обвиняемому, наверное, имело смысл лишний раз подчеркнуть, насколько велик его стаж на ниве борьбы с самодержавием.