– Ты нужна мне, Рита, больше, чем все, что меня окружает. Ты есть во всем.

Через полчаса я покинул Риту, укрыв ее простыней, чтобы она не замерзла. Тихо встал, чтобы не разбудить, и сел писать у окна.

Я просидел до утра, смотря в окно. Ко мне не приходили мои герои, я не мог больше выдавить ни слова из себя.

Эн Ронни знал, что я еще вернусь. Это было видно по его довольному выражению лица, он не скрывал радости своих объятий при встрече.

– О, мой друг, Габриэль. Может, чаю? Честно признаться, я тебя ждал, почему ты не зашел ко мне вчера? Мы ведь с тобой теперь не разлей вода, друг без друга жить не можем.

Он открыто смеялся надо мной. Я никак не реагировал на это.

– Зря ты так, Габриэль, нужно больше улыбаться. Мир не такой суровый, как тебе кажется. Не стоит все время морщить лоб. Думы тяжкие, не правда?

Он вычурно растягивал последние слова, это доставляло ему удовольствие.

– Как Рита? Как книга твоя? Небось, уже закончил свой мировой шедевр и принес, чтобы я посоветовал тебе издательство. Я угадал?

– Это как нужно ненавидеть человека, чтобы посоветовать ему твое издательство?

Пауза. Я улыбнулся от собственных слов, а затем рассмеялся. Он меня поддержал.

– Да, Габриэль, ты безусловно прав.

Похлопал меня по плечу.

– Я рад, что мы начинаем с тобой со смеха. В этом есть какой-то контраст, не находишь?

Я кивнул.

– И что же тебя привело ко мне на этот раз? Дай еще раз угадаю, это, скорее всего, размышления Пикассо о формах искусства, понимаю тебя, мне тоже эти мысли не давали покоя много бессонных ночей. И в конце концов я…

– Нет, меня привело не это, а моя книга.

– А я думал, Пикассо. Согласись, его размышления о собственных детищах наталкивают на мысль…

– Я не хочу обсуждать его «формы», я не за этим к тебе пришел.

– Что с тобой, Габриэль? Разве ты не ценитель прекрасного? Вся наша жизнь – это чужое искусство. Одни выходят из рамок, другие до самой кончины в этих рамках живут. Но выйти возможно, пока краска еще свежая.

– Поверхностная мысль об искусстве.

Иронично улыбнулся я.

– Дело в том, что все в нашем мире лежит на поверхности. Не ищи глубины там, где ее нет.

Я ничего не ответил. Мне показалось, что о книге у него спрашивать не стоит. Не в этот раз. Я развернулся, чтобы уйти.

– Ко мне приходила вчера твоя Рита…

Я обернулся, не скрывая свой гнев.

– Она хотела, чтобы я рассказал ей, кто ты. Чтобы я открыл твой секрет, раскрыл твою тайну… Ты ведь тайной называешь свою скрытую от чужих глаз сущность?

Я еле сдержался, чтобы не повалить его на пол. Мне не хотелось, чтобы даже слова этого человека касались моей Риты.

– Тише, Габриэль, тише. Когда у человека заканчиваются аргументы, в его жилах закипает кровь. У него просыпаются чувства. Только глупые люди могут опуститься до драки в самый разгар диалога – это всегда поражение для того, кто не нашел, что ответить. Ты же не считаешь себя глупцом, мой друг?

– Что ты сказал Рите?

– О, чего я ей только не говорил. Мы обсуждали самые разные темы, начиная от квантовой физики и заканчивая простыми звездами. Ты для нее звезда, Габриэль, она готова слушать все, что я скажу, лишь бы в этих словах звучало твое имя.

– Ты – Дьявол.

Процедил я.

– Для меня, автора дамских любовных интриг, сравнение с Дьяволом – это необычайный комплимент. Спасибо! Я не перестаю удивляться твоей прекрасной щедрой душе, Габриэль.

– Что ты ей сказал?

Повторил свой вопрос снова.

– Я рассказал ей все о тебе. Все, что ты от нее скрывал! Всю ложь!

– Не может быть. Ты со мной играешь.

– Ты веришь мне, Габриэль?

– Оставь нас с Ритой в покое.

Он улыбнулся.

– Но ведь вы сами ко мне пришли.